Рисунки на песке

Сначала мы проиграли холодную войну, затем все остальное, включая искусство и самоуважение, а стало быть, и смысл существования в искусстве. Что-то где-то теплится. Есть П. Н. Фоменко со своими фоменками в подвальном театре, непотопляем Ленком, руководимый М. А. Захаровым, есть малые формы в ТЮЗе Г. Яновской и К. Гинкаса, есть уникальные спектакли К. Райкина: он блистает в пьесе П. Зюскинда «Контрабас» и в фоменковском «Великолепном рогоносце». Есть отдельные хорошие спектакли в разных московских театрах, благо их пруд пруди, даже в антрепризе иногда прорежется что-то похожее на искусство, есть хорошие актеры в поколении сорокалетних, мало, но есть, наша надежда на совсем молодых, сегодняшних двадцатилетних.

За все эти годы не появилось ни одной мало-мальски принципиальной талантливой пьесы. Ни од-ной! Парадокс: хорошие спектакли в Москве есть, актерские работы тоже, а пьесы — ни одной. Честно сказать, и не предвидится. В кино дело обстоит не лучше. Последние интересные фильмы А. Сокурова «Молох» и «Телец», удача А. Учителя, еще две-три работы более молодых, и все! В этих условиях не объявится актер — властитель дум. Секс-символ — пожалуй. Сегодня — один, завтра — другой.

Но актера масштаба Смоктуновского не жди, нет для этого почвы. Не родит она ничего серьезного, внушающего надежды на возрождение национального искусства и появление гениев. Ни в литературе, ни в поэзии, ни в музыке, ни в драматургии, ни в режиссуре. Постмодернизм — тупик. Припозднившийся русский абсурдизм — тупик. Нашу абсурдную жизнь не переабсурдишь.

Кто-то тянет еще, «уходящая натура»: тот же Фоменко, Захаров, что-то появляется в «Современнике» в литовской режиссуре, не без успеха экспериментирует Валерий Фокин, создавший центр Мейерхольда, режиссеры теперь уже старшего поколения Кама Гинкас и Гета Яновская серьезно трудятся на балконе и на малой сцене московского ТЮЗа, но если посмотреть правде в глаза — успешность отдельных спектаклей не определяет столбовой дороги развития национального русского театра.

Начало века всегда сулило России взлет философии и искусства. Скоро третий год нового века, а взлета все нет. А между тем лучшим драматическим актерам следующего поколения уже по сорок. Они, и вправду, необычайно одарены, знаменитые четыре «М»: Меньшиков, Машков, Миронов, Маковецкий. Есть и другие звезды: Максим Суханов, Андрей Панин, Михаил Ефремов. И среди актрис: Галина Тюнина, сестры Кутеповы, Оксана Мысина, Чулпан Хаматова, Мария Аронова, Дина Корзун. Называю первые имена, что приходят на ум, навскидку. Наверное, многих упускаю, прошу простить.

Но даже самые успешные из них, уже награжденные, уже обласканные, уже знаменитые, и не зря — все это они заслужили, — на этой подгнившей почве не могут стать властителями дум, каковыми были многие жившие до нас и некоторые из нашего поколения, среди которых одним из первых был И. М. Смоктуновский. Может быть, это и дало ему право полушутя объявить себя космическим артистом? Мое перо отвечает за меня, и в конце этого размышления, увы, не слишком веселого, четко и уверенно пишет во многом против моей воли: Смоктуновский действительно оказался космическим артистом XX века. Во всяком случае для России. И произошло это не случайно. Его востребовало время.

2002 г.

Сошедшие с экрана

У Вуди Аллена есть фильм «Пурпурная роза Каира». В провинциальном городке милая девушка от скуки и тоски постоянно ходит в кино и смотрит по сто раз некий фильм, где играет ее любимый актер, герой-любовник. Влюбленная в него девушка в полупустом кинозале грезит наяву, и происходит чудо. Ее чувство так сильно и материально, что киногерой отвлекается от своих экранных партнеров и партнерш и с экрана начинает общаться с влюбленной поклонницей, а затем и вовсе сходит в зал. По скольку раз мы, мальчишки-школьники, смотрели в 40-х годах полюбившиеся нам советские фильмы? Не подсчитать. Мы знали наизусть «Чапаева», «Первую перчатку», «Весну» с Любовью Орловой, «Кубанских казаков». Но самым любимым киногероем второй половины 40-х был Сережка Тюленин из фильма «Молодая гвардия». Его обаяние было чем-то сродни безотказному обаянию легенды 30-х Петра Алейникова.

Но этот был моложе, а стало быть, ближе юным зрителям послевоенного поколения. Да, в этом фильме были еще и героический Олег Кошевой, и азартная подпольщица Любка Шевцова — Инна Макарова, и Ульяна Громова — красавица Нонна Мордюкова… Но Сережка Тюленин…