Рисунок с уменьшением на тридцать лет

Сегодня на улице солнечно, несмотря на +2. Раньше январское солнце было прерогативой морозного дня – мороз и солнце. Оттепель же обязательно связывалась с многослойной серостью над головой. Теперь же…Впрочем, это не самая худшая из перемен. Если перевернуться на спину и погрузить в воду голову вместе с лицом и глазами, к которым плотно присосались плавательные очки, поверхность воды кажется изнутри непрозрачным волнистым стеклом, за которым безошибочно угадывается ясная погода. А столбики мелких пузырей, поднимающихся из глубины к «стеклу», напоминают рои мошек, вьющихся в воздухе в теплый летний вечер.

Наверное, одетому в большую доху с капюшоном и несущему свою вахту на бортике тренеру прямоугольник бассейна видится сверху огромными, погруженными в воду бухгалтерскими счетами, где спицы натянуты вдоль, а не поперек, а между нанизанными на спицы костяшками, иногда хватаясь за них руками, с различными скоростями снуют взад-вперед желающие оздоровиться клиенты. Время от времени по дну чаши черной змеей извивается шланг грязесоса – некий аквалангист, инкогнито, в плавках и скафандре, методично водит по дну гудящей щеткой, собирая прах времен…

Двенадцать лет назад, когда я была намного, а именно на двенадцать лет моложе, во время сеансов оздоровительного плавания в бассейне под открытым небом я стала замечать настойчивый, направленный на меня взгляд плавающего неподалеку деда с длинной лопатообразной бородой. Улегшись на спину и прижав к груди подбородок, он располагался передо мной, распластав по воде полуседую, полурыжую бороду. Его небольшие, в рамках морщин глазки горели искорками, а уста грозили заговорить. Я терпеть не могу вести в воде беседы, плаваю истово, шумно выдыхаю в воду, мои очки всегда мутны от запотелости, уши залиты водой, я ничего не вижу – не слышу, видеть-слышать – не хочу. Но дед явно не собирался лишать меня своего внимания, и когда я в очередной раз протирала очки, он всегда оказывался рядом – широко закидывающий назад руки, улыбающийся веселыми глазами.

Разумеется, вскоре он заговорил. Улучив момент, когда я на секунду остановилась у бортика, дед сделал комплимент моему брассу, впрочем, тут же принялся давать указания, как более рационально расходовать силы, а именно – вытягиваться в струнку, добиваясь длинного скольжения, чтобы пятидесятиметровую дистанцию преодолевать, скажем, в двадцать гребков вместо сорока. В конце концов, я вынуждена была ответить радетелю, что для того и хожу в бассейн, чтобы делать усилия, а иначе – зачем? На что он обиженно протянул: «А-а-а, тогда другое дело», а я, сильно оттолкнувшись от стенки, ускользнула от собеседника с помощью длинного скольжения.

На дворе стояла отроческая весна, когда растущие возле бассейна чистые, четкие, аккуратно постриженные кусты, еще недавно забросанные клочьями снега, в один прекрасный день оказываются усеянными сладко-зелеными, чуть приоткрывшимися почками, от которых невозможно отвести завороженного взгляда, а улица, на которой уютно разместился водный комплекс, лежит ясная, подметенная, начавшая новую жизнь. Я шла по ней, разложив по плечам мокрые волосы – так приятно, что с уходом зимы отпадает суета, связанная с необходимостью утепляться, сушить волосы и пр.

На пути к троллейбусу я обогнала двух людей, его и ее, в нем без труда узнав деда, хотя часто соплаватели, будучи сухими и в вертикальном положении, долго остаются неопознанными; на этот раз единственная в своем роде борода не оставляла сомнений. В двух шагах от него, немного сзади, так что не вполне понятно, с ним или само по себе, частыми шажками, косолапя, шло существо женского пола в синей вязаной кофточке, с уложенными друг на друга на затылке полуседыми косичками. Я уже обогнала парочку, радуясь тому, что дед не один и что, не имея столь характерного признака как борода, не буду им узнана. Но вдруг я вспомнила, что обещала ребенку купить в бассейновском буфете пирожных «картошка», которые в этой точке общепита были особенно вкусными. Немного посомневавшись, но не считая возможным обмануть ожидания ребенка, я все же повернула обратно. Дед с бабкой теперь шли мне навстречу. Отвернувшись в сторону, я боковым зрением увидела, что дед остановился и провожает меня взглядом, и тут же услышала: «Любезная мадам, подождите». Я оглянулась, не прекращая движения. «Почему возвращаетесь? Что-нибудь забыли?» Пришлось из вежливости притормозить и ответить: «Да, я забыла зайти в буфет». Бабуля переминалась с ноги на ногу, не глядя ни на него, ни на меня. И вдруг произошло то, чего меньше всего в этой ситуации можно было ожидать: тоном, каким строгие родители говорят с детьми, дед приказал бабке: «Кланя, иди домой, а я зайду в буфет», после чего – мне: «Пойдемте вместе». Я видела, как Кланя, тихо пошевелив губами и поморгав глазами, медленно продолжила путь, а дед, приосанившись и помахивая длинной бородой, нагнал меня и пошел рядом. Он оказался невысок ростом, поджар, светлоглаз, с морщинистым подвижным лицом.