Ритм войны. Том 1

Он не был уверен, что сможет объяснить. Вероятно, любой из ревнителей, которые часто посещали тренировочные площадки, мог ответить на его вопросы. Но они, как и остальные, смотрели на Каладина с уважением и благоговением. Он хотел поговорить с кем-то, кто был бы с ним абсолютно честен.

Он направился к краю башни. Здесь, открытые небу, многоярусные каменные диски выступали из основания сооружения, как огромные листья. За последний год многие из них были превращены в пастбища для чуллов, прочих тягловых животных или лошадей. Другие были увешаны веревками для сушки белья. Каладин направился было к ним, но остановился, а потом решил сделать небольшой крюк.

Навани и ее ученые утверждали, что эти внешние плиты вокруг башни когда-то были полями. Разве такое возможно? Воздух здесь был холодным, и, хотя Камень, казалось, находил его бодрящим, Каладин мог сказать, что ему чего-то не хватало. Чтобы запыхаться, ему требовалось меньше времени, и если он напрягался, то иногда чувствовал головокружение, чего никогда не испытывал на обычных высотах.

Сильные бури случались здесь нечасто. Девять из десяти не поднимались достаточно высоко, а проходили ниже, сердитые и обширные, выражая свое недовольство грохотом и вспышками молний. Без бурь просто не хватало воды для посевов, не говоря уже о том, чтобы на склонах холмов выращивать полипы.

Тем не менее по настоянию Навани последние шесть месяцев развивался уникальный проект. Долгие годы алети сражались с паршенди из-за самосветов на Расколотых равнинах. Это было кровавое дело, построенное на трупах мостовиков, чьи тела – больше, чем их орудия, – перекрывали промежутки между плато. Каладина потрясло то, что так много людей, вовлеченных в эту бойню, упустили возможность задать конкретный и важный вопрос.

Зачем паршенди понадобились самосветы?

Для алети эти камни воплощали не просто богатство, но и власть. С духозаклинателем изумруды означали пищу – очень портативные источники питания, которые могли путешествовать с армией. Военные алети использовали преимущество мобильных сил без длинных линий снабжения, чтобы опустошить Рошар во время правления полудюжины сменявших друг друга королей.

Однако у паршенди не было духозаклинателей. Рлайн подтвердил этот факт. А потом он сделал человечеству подарок.

Каладин спустился по каменным ступеням туда, где группа фермеров работала на испытательном поле. Плоский камень был вымазан семенной пастой – и на ней выросли камнепочки. Воду приносили от ближайшего насоса, и Каладин проходил мимо носильщиков, тащивших ведро за ведром, чтобы вылить воду на полипы и имитировать ливень.

Их лучшие фермеры объяснили, что это не сработает. Можно имитировать приносимые Великой бурей минералы, которые требовались растениям для образования раковин, но холодный воздух будет подавлять рост. Рлайн согласился с этим доводом… только вот был нюанс.

Растения следовало выращивать в лучах самосветов.

Обычное поле перед Каладином было украшено самым необычным образом: громадные самосветы, добытые из сердец ущельных демонов, были укреплены на фонарных столбах, которые, в свою очередь, были привинчены к каменной поверхности. Изумруды были так велики и так полны буресвета, что от них в поле зрения Каладина возникли пятна, хотя день был в разгаре.

Возле каждого фонаря сидел ревнитель с барабаном, тихо отбивая определенный ритм. Вот в чем был секрет. Люди бы заметили, если бы самосветы заставляли растения расти, но смесь света и музыки что-то меняла. Возле барабанщиков кружились и подпрыгивали в воздухе спрены жизни – маленькие зеленые пылинки. Спрены светились ярче, чем обычно, как будто свет самосветов наполнял их. И они уходили к растениям, кружась вокруг них.

Это истощало свет, как и использование фабриаля. Действительно, самосветы периодически трескались, как это случалось и с фабриалями. Каким-то образом смесь спренов, музыки и света создала своего рода органическую машину, которая поддерживала жизнь растений через буресвет.

Рлайн, одетый в форму Четвертого моста, ходил от фонаря к фонарю, проверяя точность ритмов. В эти дни он обычно носил боеформу, хотя и признался Каладину, что ему не нравится, как она делает его более похожим на захватчиков, с их ужасными панцирными доспехами. Это заставляло некоторых людей не доверять ему. Но трудоформа заставляла людей относиться к нему как к паршуну. Он ненавидел это еще больше.

И действительно, было странно видеть, как Рлайн, с его черно-красной мраморной кожей, дает указания алети. Это напоминало происходившее в Алеткаре во время вторжения. Рлайн не любил, когда люди делали подобные сравнения, и Каладин старался не думать об этом.

Несмотря на это, Рлайн, казалось, нашел себя в этой работе. Он выглядел достаточно целеустремленным, чтобы Каладин чуть не оставил его в покое. Но нет – дни, когда Каладин мог непосредственно присматривать за мужчинами и женщинами из Четвертого моста, подходили к концу. Он хотел убедиться, что о них заботятся.