Риторика в тени пирамид

Связь бедности с трудом, но уже не земледельческим, выступает в прошении атлета, «мужа бедного (умеренного) и весьма потрудившегося», проведшего жизнь «в трудах и упражнениях»^{190}. Здесь просматривается стоическая концепция труда как важного средства самовоспитания^{191}. Вместе с тем упражнение, аскеза переходят из спортивной и философской (кинико-стоической) терминологии в христанскую — диакон Аврелий Зоил «упражняется» в кроткой жизни^{192}. Еще одна добродетель бедных — уединение, анахоретская жизнь. Приведенная выше апология Аврелия Исидора упоминает ее вместе с кротостью и земледельческим трудом («а живу я уединенно»)^{193}. Это и неудивительно — речь идет все о том же избегании суеты, алчности, сутяжничества и прочих пороков, присущих сильным (другое дело, что сам Аврелий Исидор от этих пороков вовсе не свободен).

Известна связь христианского монашества (анахоретства) с египетским анахоресисом — бегством крестьян от налогов и повинностей. Путь к пустыне был проложен задолго до появления первых отшельнических келий. Но если беглецы стремились к «одиночеству», то оставшиеся в деревне земледельцы страшились его. Они были вынуждены платить налоги за своих более решительных соседей — этого требовала круговая порука. Поэтому жители Филадельфии просили эпарха вернуть сбежавших односельчан, называя себя «людьми бедными (умеренными) и одинокими»^{194}. Еще в конце птолемеевской эпохи жрецы жаловались стратегу: из-за ухода крестьян они оказались в одиночестве^{195}. Одиночество губительно, сопряжено с бедностью. Но тем, кто находит в себе смелость принять его добровольно, оно дарует некоторую независимость.

«Умеренные» безупречны в несении своих повинностей — это также уходит в идеал созерцательной жизни. Мы уже цитировали прошение 207 г. н. э. Податель его протестует против привлечения к еще одной повинности сверх уже имеющейся. «Будучи прежде зачислен в стражники, я безупречно исполнял эту должность. Одновременно я вношу ежегодно подушную подать, живя земледельческой и мирной жизнью»^{196}. Стражник, избитый солдатом, ссылается на безупречность своей службы: «Ничто не может быть ужаснее и тяжелее насилия. Доживи до столь дочтенного возраста, имея 81 год от роду, я безупречно служу стражником»^{197}. Интересно, что насилие, столь часто упоминаемое в папирусах римского периода, считалось у греков грехом против меры, чем-то противоположным умеренности^{198}. Также и ночные стражники Оксиринха безупречно служат государственным нуждам^{199}.

Безупречность «умеренных» и прочие их добродетели вызывают одобрение начальства. Обманутый кредитор Лвредий Деметрий, сын Нила, восхваляет префекта за покровительство «умеренным»^{200}. Аврелий Исидор пишет стратегу Арсиноитского нома: «Твое, о господин гегемон, покровительство простирается на всех, в особенности же на нас: людей бедных (умеренных) и живущих добродетельно»^{201}.

Один из папирусов сохранил протокол народного собрания Оксиринха, на котором граждане чествовали притана. Среди эпитетов были и такие: архонт «умеренных», спаситель «умеренных»^{202}. Отмечалась также любовь притана к городу, приверженность его к равенству. Магистрат предстает защитником умеренных подобно тому, как это было в демократических Афинах, подобно тому, как это звучало в речах Демосфена.

Но любовь «умеренных» к закону и властям, их безупречность в несении повинностей проявлялись, конечно, лишь в тех случаях, когда этих повинностей нельзя было избежать. Пытаясь избавиться от литургий или налогов, люди самого разнообразного состояния объявляют себя «умеренными», т. е. бедными и несчастными. Так, жители запустевшей фаюмской деревни Филадельфии просят эпарха вернуть их сбежавших односельчан^{203}. Просителей всего трое, но в условиях массового бегства соседей и по причине круговой поруки они вынуждены платить налоги за 500 арур, являясь «людьми бедными и одинокими».

Храмовые служители Афины-Тоэрис умоляют префекта ввиду их бедности («умеренности») не настаивать на погашении растраты. Бедность же служителей заключается в том, что они владеют скромным имуществом, с которого едва могут прожить^{204}.

На заседании оксиринхского городского совета (булэ) в конце III в. н. э. решался вопрос о кандидатуре на обременительную литургию. Некий Птолемеи, сын Эвдаймона, доказывал невозможность для неге нести повинность, так как он является «умеренным» и кормится от своего отца^{205}. В устах Птолемея «умеренный» выступает в значении «не имеющий пороса», т. е. имущества, необходимого для несения повинностей^{206}. Аврелий Гонорат дал поручительство за литурга, последний же ушел от литургии, воспользовавшись покровительством сильного человека. Обманутый поручитель пишет президу, ссылаясь на свою величайшую бедность: «Пожалей меня, бедного (умеренного)»^{207}.