Ритуал

Альтьера Биргитт долго смотрела на меня, надеясь на что-то, но потом потерянно кивнула. Янис помог женщине встать. После новости о Хаконе она совсем расклеилась, так что вряд ли считала младшего Армфантена таким уж посторонним, столь остро могла отреагировать лишь мать, и неважно, виделись они или нет. Я со своей виделась много раз, к примеру, но на всю жизнь запомнила ее равнодушное лицо. Вот кому было плевать на своего ребенка, так это Кае Мор. Тут иной случай.

Подоспела помощница альтьеры, Уин, и отдала мне небольшую сумку. Девушка волновалась и тряслась едва ли не больше самой Биргитт, понимала, происходит что-то плохое, но благоразумно молчала.

Почти вся обратная дорога прошла в разговорах и женском плаче. Янис услужливо подставлял плечо, подавал платки и внимательно слушал. У него талант. Я всю дорогу наблюдала за этой картиной и с тоской поняла: а ведь прав был Дарлан, Янис не для нашего мира. Его место там, где он уже есть. И зря я так упорно тащила его в свое болото, ему бы даже ссылка в Аннерам далась проще, чем ожившие люди и заговоры против принца. И что сказать: признавать правоту Дарлана – то еще удовольствие. Впору занимать свободное плечо Яниса и орошать его горькими слезами.

Беседу Яниса и альтьеры Биргитт я слушала вполуха, но кое-что интересное для себя все же выделила: во-первых, подготовка к ритуалу велась заранее, не было никакой трагедии после смерти или душевных терзаний, толкнувших альтьера ректора на страшный проступок, а лишь заранее подготовленный план, который Биргитт поддерживала и более того, она на нем настаивала. И это вовсе не походило на попытку защитить супруга сейчас, по крайней мере, я склонялась к тому, что женщина говорит правду. Не в ее состоянии придумывать ложь и кого-то выгораживать.

Биргитт с самого начала сказали: ребенка выносить не получится. На Мертвых Землях не принято обзаводиться потомством слишком рано, но и опоздание могло привести к необратимым последствиям: все та же гнилость, способная продлить жизнь и даже спасти ее, порой лишала чего-то важного. Баланс и правила, правила и баланс. Супругам Армфантен просто не повезло.

Поэтому они и взяли все в свои руки. Биргитт знала, что умрет и готовилась к этому. Как и альтьер Армфантен. Поначалу он переживал, но потом вспомнил, кем является, и взялся за дело. Всех подробностей его изысканий альтьера не знала, даже не спрашивала, она до конца в успех не верила, но супруга поощряла во всем, ведь у него так горели глаза!

Ошиблась я только в одном: не было никакого захоронения, Биргитт умерла на рассвете, а к закату она уже пришла в себя.

– Вернуться из мертвых совсем не так легко, как вы себе представляете, альтьера Морландер, – прошептала женщина. – Совсем, совсем не так. Это не похоже на ритуалы с кровью, не похоже ни на что другое. Только на саму смерть. Много дней я лежала без движения, Хай кормил меня с ложки, и на тот момент… на тот момент я даже не знала, что это Хай! Меня терзала агония и безвестность, я не понимала, кто я, где я, не знала своего прошлого, ничего. И Хай страдал не меньше меня, ведь он не представлял, как долго это продлится, останусь ли я… такой навсегда, или произойдет чудо.

– Глядя на вас, понимаю, что чудо все же произошло.

Альтьера горестно покачала головой:

– Нет. То есть… может, и так, но на это потребовалось время, которого у нас не было. Я начала двигаться самостоятельно, даже что-то вспоминать, но все же… не была живой до конца. Одного взгляда на меня хватало, чтобы все понять. Я была мертва, жизнь возвращалась ко мне, но очень медленно, по крупице. Но мир вокруг нас не остановился, он продолжал движение, друзья, знакомые – все чего-то от нас хотели. Встреч, разговоров, всех этих повседневных вещей, которые уже никак не укладывались в нашу с Хаем норму. И самое смешное, я даже не могла прикинуться больной, понимаете? Многие знали, что я потеряла ребенка, первое время это спасало от нежелательных встреч, но ничто не длится вечно. Особенно, если трагедия случилась у кого-то другого: люди не помнят чужих бед слишком долго.

– Вы уехали, – подсказала я. – Но почему не вернулись?

– Прошло несколько лет, прежде чем я пришла в норму. Несколько. Лет. И все равно… иногда со мной случаются странности. Хай винит во всем себя, говорит, что некромантия – сложная наука. Недостаточно изученная. Быть может, я пролежала мертвой слишком долго, что-то произошло с мозгом, быть может, нужно больше времени… но двадцать лет – приличный срок. Куда уж больше?

– Что за странности?

Биргитт одарила меня тяжелым взглядом:

– Лучше вам не знать.

– Если бы я не хотела знать, я бы не спросила.

– Это страшнее, чем вы себе представляете.

– Хватит нагнетать, отвечайте! – разозлилась я.

Она замерла на мгновение и прошептала еле слышно:

– Иногда, очень редко… мне недостаточно гнилости. А ведь теперь я питаюсь только ей одной, но чего-то все равно не хватает. Чего-то важного, невыносимо необходимого, страстно желанного. Человеческой плоти.