Ритуал святого Валентина

Женщина больше не смотрела вниз. Она взглянула на людей, толпившихся на террасе, помахала им рукой и, с силой оттолкнувшись от столба, полетела вниз. Она упала плашмя и тут же погрузилась в воду. Течение подхватило ее, завертело и унесло. Спустя несколько секунд все было кончено: на мосту никого не осталось, внизу – тоже, только черная, стремительно несущаяся страшная вода…

Пожилая дама вдруг обмякла и прислонилась к своему спутнику. Остальные, ошарашенные, бессмысленно переглядывались и молчали…

* * *

– Христофорыч, новая информация! – кричал в трубку Добродеев, возбужденный более обычного. – Ты меня слышишь? Новая информация, говорю! Сядь, а то упадешь! Девочка Андрея Коваля встречалась с Бражником, он отбил ее у собственного сына! Вот это поворот сюжета! В страшном сне не приснится, поверить не могу! А я сразу говорил: недаром все вертится вокруг Бражника! Маргарита, теперь эта девочка! Какая-то дьявольщина творится…

– Дьявольщина… – повторил Монах. – Бражник знал?

– Понятия не имею! Да какая разница!

– Они думают, он причастен к другим убийствам?

– Ну… пока не известно. Речь идет об убийстве этой девочки, ее звали Елизавета Смолич. Это первый стоящий подозреваемый! Насчет других убийств… Фотки и подробности были в Сети, он оттуда не вылазит, мог видеть и повторить. Имитатор. Тем более он весь в татуировках, какие-то тайные знаки, фэнтези, иероглифы… Цифровое поколение, одним словом. А ты чего смурной? – Добродеев наконец обратил внимание на его односложные вопросы. – Приболел?

– Все в порядке, – сказал Монах.

– Ты где сейчас?

– В городе.

– Вышел подышать? Вот это правильно! Вечером забегу, обсудим. А вообще, я думаю, что все это неспроста! Вся эта суета… Алло! Христофорыч, ты там?

Молчание было ему ответом. Разъединили? Добродеев снова набрал номер Монаха, но ему никто не ответил…

Глава 35 Спасательные работы

Мы должны бежать от боли,

Мы должны любить ее.
В этом правда высшей Воли…

К. Бальмонт. Боль

– Христофорыч, ну хоть кусочек! Хотя бы кофеечку, – бубнил Добродеев, присев на край дивана, на котором, отвернувшись к стене, лежал Монах. – Пожалуйста, ну нельзя же так! Давай по кофейку, мы с Жориком тоже с тобой за компанию, а?

Монах молчал.

– Ну нельзя же так! Ты же помрешь с голодухи! – вторил ему Монахов друг детства Жорик Шумейко. – Анжелка на подходе, несет котлеты, твои любимые. Ты же любишь Анжелкины котлеты… Олежка, ну скажи ты хоть что-нибудь! Ну сколько можно! Ты же не виноват! Это ее выбор… а куда ей было деваться? Сам подумай…

Добродеев локтем подтолкнул Жорика, и тот замолчал. Они вздрогнули от дверного звонка.

– Анжелка, – прошептал Жорик и полетел открывать. Добродеев поспешил следом.

– Ну как он? – озабоченно спросила Анжелика, входя в прихожую и определяя сумки с продуктами на тумбочку.

– Плохо. Ничего не ест уже третий день. Так и помрет.

– Типун тебе на язык! Неси в кухню. Леша, привет! – Скорбный Добродеев обнял Анжелику, поцеловал в темя и сказал:

– Он потерял интерес к жизни, считает, что мог помешать…

– Да как он мог помешать! – повысила голос Анжелика. – Никто не мог!

– Тише, не ори! – осадил жену Жорик. – Тут нужен деликатный подход.

– Он что, влюбился в нее? – спросила шепотом Анжелика. – Леша, ты же говорил, она страшная.

– Страшная, но очень умная. Ты же знаешь, ему интеллект подавай.

– Умная, как же, такую аферу провернуть… – фыркнула Анжелика. – А чего он добивается?

– В смысле? – не понял Жорик.

– В смысле, сколько он собирается так лежать? Ты сказал про котлеты?

– Иди и спроси сама. Сказал. Он даже не почесался.

– Плохо дело. Что делать будем, мальчики?

– Иди к нему, может, он тебя послушает… скажи: сколько можно, жизнь продолжается… все такое. И мягче, мягче, по-женски.

– Майор Мельник приходил, есть вопросы… – сказал Добродеев. – Принес пива. Он даже не повернулся и ни слова не сказал. Лежал и молчал. Майор и так и этак… и кофе пил, и анекдот рассказал про ментов… ничего. Они нашли ее…

– Нашли?! – ахнула Анжелика. – Расскажешь. Я к нему, а вы разгрузите сумки.

Анжелика присела на край дивана, потрогала Монаха за плечо:

– Олег, я принесла покушать, вставай! – Никакой реакции не последовало. – Олежка, родненький, ну нельзя же так! – заголосила Анжелика. – Ты же умрешь с голоду! Нельзя так убиваться, честное слово! А про нас ты подумал? Жорик места себе не находит, Леша, я… даже дети! Да и дел невпроворот. Похоронить по-людски… хоть и… – Она осеклась и добавила: – Все-таки человек. Слышишь?