Ритуал

— Н-нет — Заикаясь, проговорил маг, напуганный до икоты. Услышав его ответ, инквизитор махнул рукой — эти хваленные Белые чародеи так и не сумели разобраться с тем: что из себя представляет этот кроха. Несли какую-то чушь про инфернальную энергию, но при этом даже не особо искушенному в магии Вальмонту было ясно, что щенок не одержим и не является демоном.

— Мастера просили передать, что препарирование может пролить свет на этот вопрос. — Наконец оправившись от страха, промямлил посланник.

— Нет! — Рявкнул закипающий Вальмонт, прогрессирующий маразм белых магов начинал его бесить.

— Передай своим хозяевам, что если они в течение одного дня не решат эту загадку, я сожгу все ваше гнездо порока, которое вы называете Академией Высокого Волшебства! — Наконец окончательно озверев от идиотизма, которым, похоже, была поражена вся академия. Испуганный посланец метнулся прочь, повинуясь жесту Вальмонта, спеша уйти как можно дальше, будто угрожали ему лично, а не Совету магов.

Стараясь дышать ровнее, Вальмонт старательно унимал поднявшееся в душе раздражение. Когда взял в руки щенка, все казалось таким простым и понятным, — щенок одержим злом и просто притворяется. Но немного понаблюдав за ним и использовав все свои средства познания, инквизитор так и не обнаружил ни малейших следов одержимости. Бес-прислужник чернокнижника, уже неделю сидел на груди своего хозяина, заметно съежился, шкура его посерела и пошла пятнами. Говорить он отказывался, на угрозы не реагировал. Да и сам демонолог вызывал большие сомнения, вопреки словам своего приживалы, он не вышел из своей странной медитации, ни через час, ни через два дня, ни через неделю. Впрочем, и умирать он, похоже, не собирался, хотя дыхание его и замедлилось в разы. Настоятель, посмотрев на него, туманно заявил, что его здесь нет. Однако что это означает, пояснять не стал.

В дверь кельи уверенно постучали. Оторвавшись от невеселых дум, инквизитор, поднял взгляд на вошедшего человека. Рослый, смуглокожий, широкие плечи едва вошли в узкий дверной проход, широкие черты лица контрастировали с горящими яростным огнем веры глазами, сдвинутые брови, придавали взгляду, совсем уж невыносимую интенсивность.

— Слушаю брат Торкус. — Поприветствовал вошедшего Вальмонт, настроение которого из скверного стало просто паршивым и, что характерно, продолжало стремительно портиться. Он неплохо знал вошедшего и прекрасно понимал, что с его приходом по всей округе начнут гореть ведьмы и еретики и неважно, есть они здесь или нет. Впрочем, так поступали все представители ордена, к которому принадлежал и брат Торкус. Основанный одним из отцов церкви — святым Домиником, этот орден носил имя своего основателя. С тех пор орден превратился из жалкой кучки последователей в одну из мощнейших организаций, входящих в состав инквизиции. Причем ненависть которую питал основатель ко всему магическому не шла ни в какое сравнение с нынешней одержимостью его последователей. Они методично уничтожали все связанное с магией, не делая разницы между некромантом и целителем. И лишь воля совета десяти сдерживала орден от полномасштабного крестового похода. Впрочем особого сочувствия Вальмонт к жителям этого города, погрязшего во грехе, не испытывал. Они заслужили свою судьбу уже хотя бы тем, что демонические культы росли как на дрожжах. Убедившись в том, что демонолог, похоже, впал в летаргический сон, инквизитор плюнул на тонкие построения и попросту захватил вскрытый ими культ, желая, если не остановить невидимого кукловода, то хотя бы задержать. Однако, как и предсказывал Гарвель, культисты, предпочитали выпить яд, которым, похоже, снабжен был каждый, а те, у кого спохватившись, успели отобрать крохотные невзрачные флакончики, предпочли умереть с именем своих владык на устах, так и не заговорив с палачами. Наведя Вальмонта на совсем уж тяжелые мысли о том, как глубоко проникла в их души скверна. Он прекрасно помнил, как легко на них нагнал ужас демонолог и о том, насколько трусливо они бежали. И вот всего за трое суток такая перемена: из балующейся запретными знаниями молодежи, они превратились в ярых фанатиков своего культа. Но это было далеко не самой худшей новость- после массового аутодафе, убийства вовсе не прекратились. К тому же на церковь ополчились почти все знатные дома Гессиона, в которых недосчитались своих сыновей и дочерей. Однако хуже всего было то, что убийства не прекратились, казалось, захват культистов ни на что не повлиял, а времени на выслеживание другого культа уже не осталось, к тому же остались всего сутки до предсказанного демонологом финала.

— Нет, это Я слушаю! — Пророкотал Торкус угрожающе.

— И что же ты хочешь услышать? — Спросил Вальмонт, уже зная, каким будет ответ. Торкус был фанатичным доминиканцем и искоренял ересь огнем во всех ее воплощениях, а ересью он считал все, что не укладывалось в скудные рамки его догм.