Ритуал

— Возникли некоторые трудности. — Оглядев лица монахов, сказал Гарвель. — Да что вы смотрите на меня, будто дьявола воплоти увидели. — Возмутился он. Вальмонт поперхнулся, поняв, что демонолог себя со стороны не видит. Торкус яростно пыхтел, недоумевая, почему демоническая тварь все еще не бросилась. В бредни о том, что с чернокнижником можно договориться, он не верил. Инквизитор вытащил из кармана рясы, небольшое зеркальце, какое обычно носят с собой богатые дамы. Бросил его демонологу. И злорадно наблюдал за тем, как тот осторожно посмотрел в него. Лицо демонолога побледнело, насколько можно было судить сквозь окутавшую его тело темную хмарь. В зеркале отразилось жуткое лицо, больше похожее на искусно сделанную маску, отливающая металлом кожа, испещренная глубокими трещинами, сочащихся овеществленным мраком, два горящих, словно уголья в затухающем костре глаза смотрели, казалось, прямо в душу.

— Да. Гм… на улицу тебе выходить нестоит. — Саркастически сказал инквизитор, справляясь с оторопью которую вызывало жутковатое лицо демонолога, благо больше чем до половины скрытое глубоким капюшоном. Гарвель задумчиво смотрел в свое отражение, стремительно перебирая в голове возможные варианты, как замаскировать такие отличия. Это уже не глаз с вертикальным зрачком, капюшоном здесь не отделаешься.

— Хозяиин. Столько крови пропадает. — Тихонько заскулил на ухо демонологу, сидящий на плече имп. Сбив с мысли. Однако Вальмонт услышал.

— Только попробуй отродье, сожгу! — Прошипел он яростно. Кроха в страхе спорхнул с плеча, и спрятался за спину хозяина. Гарвель щелкнул пальцами, найдя решение. Обернулся, схватив импа за шею, которая под его рукой растянулась словно резиновая. Имп тихонько заверещал, решив, что настали последние минуты жизни.

— Ты согласен стать моим фамильяром? — Спросил демонолог резким злым голосом. Он предпочел бы любого другого демона, но, к сожалению, все за исключением этой почти бесполезной тварюшки погибли, однако за отсутствием истока, пропитавшую его тело энергию нужно было куда-то деть. И существовал лишь один такой способ — Создание фамильяра.

— Да-да! Мастер! — Заверещал обрадованный имп. Ему эта идея пришлась по вкусу, он готов был вцепиться в нее всеми конечностями и даже хвостом.

— Вы не против, если я удалюсь на пару часиков, мне нужно привести себя в порядок? — Подчеркнуто вежливо осведомился Гарвель у инквизитора, обращая на яростный взгляд Торкуса не больше внимания, чем на трепыхающегося в его руках импа, верещавшего что-то льстиво-хвалебное в его адрес.

— Иди. — Отпустил Вальмонт, монахи, начавшие отходить от шока, принялись стаскивать трупы товарищей в кучу. Гарвель покосился на них багровым глазом и вышел, все еще сжимая в кулаке вытянувшуюся шею импа.

— Зачем ты отпустил эту тварь? — Прорычал Торкус, опуская молот, его налитые кровью глаза впились в лицо Вальмонта.

— Эта <тварь божия> нам еще пригодиться. — Ответил инквизитор, придав оскорбительному слову совсем иной смысл.

— Божия?! — Взревел доминиканец, его лицо вновь исказил гнев, широкие ноздри хищно раздувались, пропуская через себя насыщенный кровью, воздух.

— Да он такой же человек как и мы. — Подтвердил Вальмонт.

— Он одержим! — Выкрикнул Торкус, багровея от такого святотатства.

— Этот одержимый ведет себя лучше чем некоторые люди. — Парировал Вальмонт, утирая со лба пот и осторожно делая шаг, усталость сковавшая тело не желала выпускать из своих цепких лап.

— И что?!

— А то, что какая разница, лишь бы человек был хороший и придерживался истинной веры. — Хмыкнул Вальмонт, разминая плечи.

— Не позволю осквернять это место чернокнижием! — Взвился доминиканец.

— Если есть возражения, то можешь отправляться в камеру: обвинений в ереси я с тебя не снимал. — Пожал плечами инквизитор, внутренне приготовившись к поединку. Широкие плечи доминиканца сникли. Он посмотрел затравленно на отдохнувшего Вальмонта.

— Ну! — Подстегнул упрямого доминиканца инквизитор.

— Хорошо. Я признаю твое главенство. — Чеканя слова, сказал Торкус.

— Тогда давай поможем братьям тут все прибрать. Если жители города увидят храм в таком состоянии, ничего хорошего из этого не выйдет. — Приказал Вальмонт, сам принимаясь за работу.

Груда тел и обломков под напором монахов начала потихоньку рассасываться, немалую роль здесь сыграли и способности Вальмонта: усилием воли он стаскивал все тяжелые обломки в кучу, а затем тянул их во двор, окруженный высокими стенами. Торкус собирал тела. Вернее то, что осталось от тел после атаки одержимых. Из оторванных частей все еще сочилась кровь, доминиканец выглядел жутко. Весь в спекшейся крови, даже сутана его сменила цвет с серого на кроваво красный. Однако к полночи, все тела были захоронены. А пол в центральной зале старательно мыли, пытаясь избавиться от луж крови. К утру монахи от пережитого ужаса и напряженного труда валились с ног, но храм был готов принять прихожан.