Рюриковичи. История династии для бумеров и зумеров

За происходящим уже давно следили в Литве. Князь Сигизмунд решил, что настало отличное время реванша за прошлые конфликты, а потому выдвинул ультиматум вернуться к прежним границам и отдать обратно Смоленск. В Москве на такое никто не собирался соглашаться, а потому началась очередная русско-литовская война 1534–1537 гг. Как и в прошлые разы, бои шли с переменным успехом – то литовцы русскую крепость захватят, то московские полки разорят окрестности литовской столицы. Литве мешала слабая система организации войска (поэтому литовцы постоянно обращались за помощью к полякам), а русским – аресты некоторых воевод, которых Глинская подозревала в измене (поэтому приходилось долго собирать войска). В конце концов было заключено перемирие, по которому обе стороны обменивались небольшими территориями. Так, России передали важную крепость Ивангород на границе с Ливонским орденом. Неприятный осадочек остался от жестокости поляков и литовцев при захвате города Стародуб – там после долгой осады разгоряченные воины истребили почти всё десятитысячное население. Но худой мир всегда лучше хорошей войны. Вдобавок удалось и договориться со Швецией, которую попросили в случае новых войн не помогать ни Литве, ни Ливонскому ордену. На том и разошлись.

К концу войны у Елены Глинской и её соратников появилась проблема посерьёзнее – конфликт с Андреем Старицким. Этот член опекунского совета являлся живым сыном ещё Ивана III, то есть он приходился братом покойному Василию III. В предыдущей главе уже упоминалось, что Андрей Старицкий оставался чуть ли не единственным самостоятельным удельным князем с крупными владениями. Сразу после того, как Елена стала регентом, Андрей пытался выпросить у неё часть наследства, чтобы увеличить свой удел, но получил предсказуемый отказ. Тогда в 1534 году Старицкий перебрался из Москвы в свои владения и стал собирать вокруг себя недовольных Глинскими. Отношения между Еленой и Андреем стремительно портились. Усугубило ситуацию и то, что по приказу Глинской в тюрьме скончался ещё один сын Ивана III Юрий Васильевич, – со стороны казалось, что вдова собирается устранить всех родственников покойного князя, кроме сына Ивана. Общение между Старицким и Глинской происходило через другого боярина-опекуна Василия Шуйского[45], который бегал то в Москву, то в Старицу передавать сообщения. Так продолжалось до 1537 года, пока не появились слухи, что князь Андрей собирается то ли перебежать в Литву, то ли собрать войско и захватить себе Новгород. На самом деле он уже давно опасался за свою жизнь и любыми способами избегал явки в Москву, то притворяясь больным, то передавая на службу свои войска московским воеводам в знак покорности. Но на перехват Старицкого уже отправился фаворит регента Иван Фёдорович Овчина-Телепнёв-Оболенский (да, автор хочет каждый раз писать это роскошное имя полностью), который предложил князю всё-таки вернуться в Москву и получить прощение. Наученные предыдущими главами читатели понимают, чем заканчиваются такие обещания, – Старицкого заточили в тюрьму и уморили голодом, а сам город Старица разграбили, повесив сторонников удельного князя.

Действия Елены можно понять с точки зрения правил престолонаследования. Пусть регентом её назначил ещё Василий III и утвердил опекунский совет, но по степени родства на эту роль больше годились дяди покойного князя, банально потому что они были мужчинами. Именно поэтому Глинская и старалась обезопасить себя и Ивана IV от чужого влияния. Правда, всё это происходило ценой настраивания против себя множества боярских семей, опасавшихся повторения судьбы Старицких. Но пока у Елены и её фаворита была поддержка в столице и Боярской думе, можно было продолжать гнуть свою линию.

Так, прошлый великий князь не успел провести денежную реформу. В огромном Русском государстве в разных городах всё ещё чеканились десятки разновидностей монет. В те времена деньги были не просто железяками для оплаты товаров, а действительно драгоценностью – в их составе было настоящее серебро. И в разных частях страны были свои правила изготовления денег. Но могло получиться так, что вы из Ярославля с местными монетами приехали в Псков за покупками, но так как там в ходу местные монеты другого размера и с другим содержанием серебра, то ваши монетки придётся разрезать или как-то обменивать – в общем, сплошные проблемы. Теперь представьте, что получалось, когда из всех концов страны в казну приходили совершенно разные деньги, которые надо было как-то упорядочивать. Рай для нумизматов и ад для государства. Необходимость как-то унифицировать этот бардак понимали ещё при Василии III после присоединения множества русских городов. Поэтому Елена Глинская ничего не придумывала, а просто сделала то, что не успел сделать её муж.