— Ой, да не смущайся, Рыжая. Это нормально, что тебе нравятся мои шары. — Его смех настигает меня, когда я прохожу через дверь, ведущую из его комнаты.
Даже не могу осознать, что впервые слышу его смех или что это приятный, глубокий, хриплый звук.
Потому что слишком смущена.
Нет, не смущена. Унижена.
Я ворвалась в его дом с садовыми граблями наизготовку. Напугала до смерти и его, и себя. Затем пялилась на его пенис дольше, чем считала допустимым. На самом деле, я не считаю, что пялиться на чей-то пенис вообще допустимо. И в довершение всего на мне самая нелепая пижама. Пижама, которая давала ему возможность еще больше меня высмеивать.
Я практически бегу вниз по лестнице и обратно через дом тем же путем, каким пришла, петляя вокруг мебели, направляясь ко все еще открытой задней двери.
— Да разъетить твою налево! — воплю я, зацепившись ногой за тот же стол, в который влетела раньше, и ударяясь мизинцем. — Как больно! — Я роняю грабли и хватаюсь обеими руками за ногу. Слезы жгут глаза.
Свет заливает комнату.
— Ты в порядке?
Я даже не слышала, как он подошел. Вероятно, явился, чтобы насыпать еще больше соли на рану.
— Я в порядке.
— Выглядишь иначе.
Я отпускаю ногу и ставлю ее на пол.
Когда ступня касается поверхности, я сдерживаюсь, чтобы не зашипеть от боли. Палец пульсирует.
— У тебя кровь.
— Что? — Смотрю вниз, и, конечно же, из мизинца течет кровь. Руки тоже в крови.
Страх сжимает грудь.
— Рыжая?
— Прости. Я не хотела пачкать кровью пол. Я все уберу. Сейчас я все вытру. — Сердце бешено колотится. Я тут же отдергиваю ногу с пола, чтобы еще больше его не запачкать, и поворачиваю голову в поисках кухни, чтобы взять там что-нибудь и убрать беспорядок.
— Рыжая, все в порядке. — Его голос стал мягче. Таким разговаривают с испуганным животным.
Я пристально смотрю на него.
В его глазах мелькает выражение, которое мне не нравится.
Жалость.
Не знаю точно, что, увиденное на моем лице, заставляет его так смотреть на меня, но могу предположить. Привожу мимику в порядок. Это я могу. Я хорошо этому обучена.
Он подходит ко мне ближе. Движения медленные и размеренные.
— Это всего-навсего немного крови, Рыжая. Не волнуйся. Сядь. Дай взглянуть на твою ногу.
— Я в порядке. Честно. — Я очень хочу поскорее отсюда убраться.
Делаю движение, но его слова останавливают меня.
— Рыжая, сядь, — его голос твердый, но не резкий. Более... озабоченный.
Поэтому я сдаюсь. Ковыляю к дивану и сажусь.
Ривер следует за мной и опускается на колени у моих ног. Он поднимает мою ногу, осматривая палец.
— Всего лишь небольшой порез. Я его промою и наложу пластырь, и все будет в порядке.
— Ты не обязан.
Его темные глаза встречаются с моими.
— Знаю. Но все равно сделаю.
Ривер поднимается. Я смотрю, как он исчезает за дверью, кажется, на кухне.
Он такой непонятный. В одну минуту ведет себя со мной как придурок. Затем, как по щелчку пальцев, становится милым.
Начинаю думать, что у него раздвоение личности.
Слышу, как он бренчит чем-то. Дверцы шкафа открываются и закрываются.
Затем появляется снова с аптечкой в руке.
Опустившись на колени у моих ног, открывает аптечку. Берет мою ногу и кладет себе на бедро. Достает из аптечки антисептическую салфетку. Откуда я знаю, что это антисептическая салфетка, спросите вы? Ну, я очень хорошо знакома с содержимым аптечек первой помощи. Постоянные побои и невозможность попасть в больницу сделали этот навык обязательным.
— Будет немного больно, — говорит он.
— Я могу справиться с болью.
Он бросает на меня быстрый взгляд. Но он не читаем.
Затем, опустив глаза, прижимает салфетку к пальцу и осторожно протирает.
Закончив, бросает салфетку обратно в аптечку и достает пластырь. Вскрывает его. Но клеит не сразу.
Взяв мою ногу, поднимает ее. Затем наклоняется над ней и нежно дует на палец, высушивая раствор от салфетки.
Я знаю, что не должна ничего чувствовать. Но я чувствую.
Части меня, о существовании которых и не подозревала, начинают петь.
Меня возбуждает, когда он дует мне на ногу.
Это смущает и удивляет.
Гормоны беременности и вид его обнаженного тела затуманили разум.
— Ну вот, все готово. — Ривер опускает мою ногу на пол.
Я даже не поняла, что он приклеил пластырь; так отвлеклась на свои чувства. Или то, что не должна чувствовать.
Вскакиваю на ноги. Его темные глаза следят за мной.
— Спасибо, — выпаливаю с легкой дрожью в голосе. — За то, что вылечил меня.
Делаю шаг в сторону.
— Ну, до свидания. — Я направляюсь прямиком ко все еще открытой двери, через которую проникла ранее.
— Куда это ты собралась?