Ривер Уайлд

Его глубокий голос ударяет мне в спину, останавливая. Я оглядываюсь через плечо. Он уже на ногах.

— Домой.

— Ты босиком.

Я полагала, это очевидно. Он ведь, знаете ли, буквально дул мне на босую ногу.

«Не думай об этом».

— Где твоя обувь?

Я поворачиваюсь к нему лицом.

— Я пришла без нее. Я торопилась.

— Надень мою.

Я смотрю на его босые ноги. Они огромные. Как и его…

И-и-и-и, я снова пунцово-красная.

— В этом нет необходимости, и она мне все равно не подойдет.

Но, очевидно, он меня не слушает, потому что поворачивается и идет обратно на кухню, где, по-видимому, держит все, и через несколько мгновений возвращается не с одной, а двумя парами в руках. Ботинки и кроссовки.

Он ставит кроссовки у моих ног.

— Надень их.

Господи, какой же он властный.

Игнорируя его приказ, — потому что больше не подчиняюсь мужским приказам, — наблюдаю, как он натягивает ботинки, оставляя шнурки не завязанными.

— Зачем тебе обувь? — интересуюсь я.

Темные глаза поднимаются на меня.

— Потому что я не хожу по улицам босиком.

Ха-ха.

— Надень кроссовки, Рыжая.

Я скрещиваю руки на груди.

— Не хочу.

— Хочешь снова порезать ногу? Тебе повезло избежать этого по дороге сюда.

Как я порежусь в саду? Если только там не разбросано битое стекло. Меня бы это не удивило.

— Ладно, — я вздыхаю. Затем просовываю ноги в его кроссовки. Они массивные, как и ожидалось. — Я выгляжу как клоун.

— Действительно, выглядишь нелепо.

Я хмурюсь.

— Я не говорила, что выгляжу нелепо. Я сказала, что выгляжу как клоун.

— Это одно и то же.

Я даже не пытаюсь спорить.

— Ну, спасибо, что одолжил кроссовки. — Хоть я и не хотела.

Я уже поворачиваюсь к двери, когда его голос снова останавливает меня.

— Ты что-то имеешь против парадных дверей? Или это только относится к моей двери?

Я смотрю на него через плечо.

— Просто возвращаюсь тем же путем, каким пришла.

— Ах, да. Щель в заборе. Так и не удосужился ее исправить.

«Почему?» — хочется спросить. Но, конечно, я не спрашиваю.

Он все равно ничего мне не скажет.

Выхожу за дверь, хватаюсь за ручку, чтобы закрыть ее за собой. Но он стоит у меня за спиной, в дверном проеме.

Отпустив ручку, отступаю в сторону.

— Ты куда-то собрался? — спрашиваю я.

Его бровь поднимается вверх, открывая темный глаз.

— Я провожу тебя домой.

— Я живу рядом. — Я показываю на свой дом.

— И что?

— И, полагаю, смогу отлично справиться сама.

— Считаешь, с людьми не случается ничего плохого, даже на самых коротких расстояниях?

— Нет, я так не считаю. — «Точно знаю, что случается. Семь долгих лет я не находилась в безопасности в собственном доме». Но я не нуждаюсь в том, чтобы за мной присматривал мужчина. Я сама могу о себе позаботиться. — Но я без проблем добралась сюда. И также могу вернуться.

— О, правда? С верными садовыми граблями в качестве защиты?

Тут понимаю, что граблей у меня нет. Они все еще лежат на полу, где я их уронила, когда ушибла палец. Но не хочу возвращаться за ними в его дом. Пусть остаются там.

— Иногда ты ведешь себя как настоящий придурок.

— Знаю. И все же я провожу тебя домой.

Я вздыхаю.

— Как хочешь.

Я топаю через его сад. Нелегко ходить в обуви размеров на пять больше.

— Какой у тебя размер? — спрашиваю я.

— Тринадцатый, — доносится из темноты за моей спиной. (Тринадцатый размер мужской обуви в США соответствует сорок шестому в России — прим.).

Поправка: на семь размеров больше.

— У меня шестой. (Шестой размер женской обуви в США соответствует тридцать шестому в России — прим.).

— Спасибо за эту захватывающую информацию. Теперь я буду лучше спать сегодня ночью. — Его тон шутливый.

Хочу отметить, что причина, по которой я оказалась в его доме, в первую очередь заключалась в том, что он плохо спал.

Протискиваюсь сквозь щель в заборе. Это занимает у меня больше времени, чем обычно, потому что его большие дурацкие кроссовки мешают.

От моих усилий забор трясется.

Когда оказываюсь в своем саду, смотрю вверх и вижу, как Ривер перелезает через забор.

— Что ты делаешь? — интересуюсь я.

Он останавливается на полпути и смотрит на меня, будто на тупицу.

— Взбираюсь. На. Забор, — слова он произносит медленно, словно разъясняет идиоту.

— Это я поняла. Я имею в виду, зачем?

Спрыгнув с забора, он легко приземляется на ноги. Слишком грациозно для человека его роста. Он стоит передо мной, темные глаза сверкают в темноте.

— Затем, что в щель я никак не пролезу.

— Ох.

— И поскольку кому-то не нравятся парадные двери или калитки, это мой единственный вариант.

Умора.

Закатываю глаза и шагаю по траве, направляясь к ступенькам, ведущим на заднюю террасу.

У подножья останавливаюсь.

Выбираюсь из его кроссовок, поднимаю их и протягиваю ему. Он их забирает.

— До самой двери, — говорит он мне и жестом показывает, чтобы я поднималась по ступенькам.

Я вздыхаю, но спорить не собираюсь.

Подхожу к задней двери и открываю ее. Свет врывается на террасу вместе с Бадди, который выскакивает из двери, обнюхивая мои ноги, издавая ворчание, будто говорит, что беспокоился.

— Я в порядке, Бад. — Наклоняюсь к нему и глажу.