«Ризоморфный клубок»: когниция vs коммуникация

С легкой руки Н.Д. Арутюновой (Арутюнова, 1990) в лингвистический дискурс вошел термин «ксено-показатели», введенный для обозначения частиц де, мол, дескать как знаков чужого голоса, отчуждаемой речи, чужого мира. Воспроизведение говорящим речи «другого», несущее груз двойной субъективности, выполняет функцию отчуждения такой речи от здесь-и-сейчас говорящего субъекта, реализующуюся в нескольких типах объективируемых разграничений: темпоральное, коммуникативное, интерпретативное, позиционное, игровое. Функцией, объемлющей все вышеприведенные разграничения, можно считать функцию нивелирования социальной ответственности говорящего за передаваемое сообщение в его диктумном или модусном аспекте, что позволяет отнести анализируемые частицы к категории показателей «субъективной цитации» (Падучева, 2011).

В более широком ракурсе «чужое слово» предстает в аспекте «пересказывательности» (Левонтина, 2010): чужое слово может передаваться не только при помощи ксено-показателей, но и интонационно и, будучи представлено в коммуникативной тональности передразнивания, при помощи «бессмысленных сочетаний» (бла-бла-бла; на-на-на) и лексем с семантикой неточности, приблизительности (вроде, типа).

С другой стороны, изучение и описание номенклатуры и функций дискурсивных слов также имеет в отечественной семантике достаточно долгую традицию (Баранов и др., 1993). При этом в работах данного направления отмечается необходимость описания дискурсивных функций таких слов с опорой на исследование их просодических характеристик как на уровне слова, так и на уровне фразы (Кобозева, Захаров, 2004); постулируется роль интонационных характеристик как своеобразного маркера, позволяющего отделить закрепленные в языке модификации исходного значения лексемы от окказиональных контекстных вариантов (Кодзасов, 2009). В области семантики примерами релевантности изучения коммуникативно-просодических составляющих, ассоциируемых с некоторыми употреблениями лексемы, для выявления ее дополнительных семантических свойств, значений, являются недавние публикации (Апресян, 2015; Крылова, 2015; Подлесская, 2015).

Необходимо отметить, что дискурсивные слова с семантикой говорения изучались (Шмелева, 1987) на примере сочетаний как говорится и так сказать, однако словоформа скажи в функции дискурсивного слова еще не была предметом лингвистического описания.

Для анализа речевого материала использовались методики анализа акцентного выделения с привлечением программы для анализа звучащей речи Praat. Под акцентным выделением мы, вслед за В.Ю. Апресян, будем понимать такое произнесение языковой единицы, когда она в большей степени маркирована интонационно, чем все ее соседи в пределах синтаксической составляющей, что, в свою очередь, оказывается характерно для тех случаев, когда лексическая единица формирует самостоятельную рему или является интонационным центром ремы, а также в случае контрастной темы (Апресян, 2015: 7-9]. Кроме того, для выявления и описания прагматической функции дискурсивного маркера «чужого слова» скажи использовалась методика коммуникативно-прагматического анализа высказывания.

Итак, рассмотрим несколько типичных контекстов, в которых анализируемый маркер реализует различные прагматические функции.

1. Скажи в функции моделирования «уже - несказанного»: абсолютная объективная невозможность высказывания.

Подчеркнем, что объектом нашего анализа не были высказывания, в которых скажи выполняет свои первичные, «ядерные» функции: 1) опосредованного императива (скажи, пусть запрягают; скажи, чтобы все возвращались);

2) запроса информации (скажи, сколько у тебя внуков?);

3) инситатива (ну скажи же что-нибудь!). Не принимали мы во внимание и ряд десемантизированных употреблений скажи в устойчивых сочетаниях типа скажи пожалуйста или скажи спасибо, имеющих прежде всего модальную функцию.

Рассмотрим случай употребления скажи для ввода моделируемого чужого высказывания, которое уже не было сказано. При этом существенно то, что коммуникантами принимается во внимание пресуппозиция, что данное высказывание объективно абсолютно невозможно, поскольку субъект, которому высказывание приписывается, просто не умеет говорить:

(33) /Дик/ скажи V/дайте мне хоть кусочек сосисочки/сами едите жадины/ а мне не даете// (из авторских записей устной речи).