Глава 14. Рецидивы
С момента первого визита к онкологам и до завершения активного лечения прошел ровно год. А потом еще два года в ремиссии. Признаков рака у меня нет, но диагноз врачи не снимают. Считается, что отсутствие симптомов заболевания не гарантирует того, что раковых клеток в организме не осталось. И, да, есть риск рецидива (возвращения болезни).
О, это страшное слово «рецидив». Что оно означает? Что, возможно, придется начинать все с начала — химию, операцию, многочасовые визиты в больницу. Мало приятного. Но уверена, что и это можно пережить. Было бы желание жить.
Как сказала мне Лена, соседка по палате, — от этой болезни надо еще постараться умереть. И, поверьте, она знала, о чем говорила. У Лены был рецидив через два года после первой операции, второй заход на химиотерапию, еще одна сложная операция и заражение гепатитом при переливании крови.
Но рак лечится, чтобы там ни говорили. Рак молочной железы лечится лучше, чем любой другой. Леночка жива. С момента рецидива прошло еще пять лет ремиссии, после чего она решила сделать восстановительную пластику. Я встретилась с ней пару месяцев назад, она прекрасно выглядит и прекрасно чувствует себя.
Так что, милые мои девушки, дай нам Боже обойтись без рецидивов, но если все-таки случится, мы сможем пережить и это. Как гласит мудрость Царя Соломона: «Все проходит — и это тоже пройдет».
Глава 15. Обследования после лечения
Мудрость мудростью, и все же, каждый раз, когда я иду на плановое обследование, сердечко сжимается. О том, как я борюсь со страхами, расскажу чуть позже. Сейчас подробнее об обследованиях. Как часто? Какие обследования? Где их проходить? Опять расскажу лишь про свой опыт.
Через три месяца после лучевой терапии (завершающий этап моего лечения) и, соответственно, через полгода после операции мой хирург отправил меня на комплексное обследование всего организма. Мне сделали КТ органов малого таза, брюшной полости, груди. Еще сделали остеосцинтиграфию (просветили кости). Ну и полный набор анализов. Зачем? Искали отдаленные метастазы. И, слава богу, не нашли.
Сами по себе и КТ, и сцинтиграфия считаются небезопасными, так как пациент при обследовании получает некоторую долю радиоактивного облучения. И, как понимаете, для онкобольных это нежелательно. Но это как раз тот случай, когда предполагаемая польза превышает возможный риск. Удостоверившись, что метастазов точно нет, врач отпустил меня на все четыре стороны. Весь следующий год были осмотры раз в 3–4 месяца, УЗИ лимфоузлов и кровь на онкомаркеры СА-125 раз в 6 месяцев.
Постепенно число осмотров сократилось до одного раза в полгода. Направление на КТ груди я получаю теперь только 1 раз в год. Мой врач считает, что нет нужды лишний раз подвергаться облучению. УЗИ делаю 1–2 раза. Ну и посещение гинеколога тоже раз в полгода или год обязательно.
Все эти обследования я стараюсь проходить в своем онкодиспансере. И дело не в том, что там я могу сделать это бесплатно при наличии направления. Иногда мне проще оплатить прием, чем ждать открытия очереди к специалисту. В диспансер иду, потому что там они «натасканы» на онкологию. У них больше опыта по выявлению ранних опухолей.
Единственное, с чем хожу в альтернативный центр диагностики, — это с анализом на онкомаркеры. Сама (без направления) сдаю кровь на СА-125 в платной лаборатории раз в 3–4 месяца. Стоит 650 рублей, зато без очереди и рядом с домом. Мне так спокойнее. Каждый раз, видя, что показатели в пределах нормы, я с облегчением выдыхаю и не вспоминаю о болезни до следующего раза.
Разные методы обследования я распределила по году так, чтобы каждые 3–4 месяца я делала что-то одно: весной УЗИ груди и лимфоузлов, летом прохожу гинеколога и УЗИ органов малого таза, осенью делаю КТ, а зимой в принципе прохожу полную диагностику для медкомиссии (подробнее об этом в главе про инвалидность).
Поэтому, так или иначе, я постоянно (до 4 раз в год) убеждаюсь, что признаков рецидива нет. Надеюсь, что и впредь буду в этом убеждаться.
Глава 16. Инвалидность