Роа и тигр

– По два раза. Утром и вечером. А ещё я ласкал тебя! Ласкал твои губы, твои глаза, твои волосы, – говоря так, Норт подносил руку к губам, глазам и волосам девушки. Подносил, но не касался их. – Твою грудь. И… я ласкал тебя всю! Это был единственный способ удержать твою душу по эту сторону грани. Лина, я пойму, если ты больше никогда не глянешь на меня. И не буду тебя преследовать. Клянусь!

– Почему?

– Понимаешь, родная. Бывают такие ситуации, когда вдруг осознаёшь, что сделаешь для человека всё. Лишь бы он жил. Даже если это «всё» заключается в том, чтобы от него отказаться.

Лина дотронулась до руки Норта, на которой был знак. Ей остро захотелось провести пальчиками по загадочным обводам ведьминого цветка. Веточка роа была на месте. А там, где раньше цвёл волшебный цветок, густо, почти вплотную друг к другу, располагались полоски свежих шрамов.

– Теперь на знаке нет ведьминого цветка, – тихо шепнула она. – Получается, что ты отдал его мне, так?

– Тебе он был нужнее, любимая.

– Что? Повтори, как ты меня назвал?

– Любимая. Я обидел тебя, да? – сейчас Норт, как никогда, был похож на брошенного котёнка.

– Нет, что ты, мне нравится, – Лина поглядывала из-под ресниц, беспокойно теребя краешек одеяла. – Только… я тут подумала. Если твой цветок роа теперь у ведьмы, может быть, ты возьмёшь себе эту ведьму? И Тиша. Нам нужно спасать Тишу!

Норт отставил чашку с остатками бульона, присел на краешек кровати, опёрся локтями о колени, свесив ладони между ног, и опустил голову, заинтересовавшись рисунком на ковре. Встал, несколько раз прошёл до двери и обратно. Ударил кулаком о стену. Потряс головой, совершая внутренний диалог сам с собой.

– Я должен отказаться. Должен. Но не могу, – выдавил он. – Скажи, Росинилия, то, что ты сейчас предложила, это только из жалости к моему зверю?

Пришёл черёд Полины задуматься. Ещё до ранения она собиралась отдаться Норту для того, чтобы спасти тигра. А сейчас? Может, уже пора признаться ему и, в первую очередь, себе, что без своего оборотня уже и жизни не помыслит. Без его нежных рук, жадных губ, ласковых слов, что он шептал, когда ласкал бессознательное тело. А она помнит. Помнит, как это может быть восхитительно. Помнит и уже никогда не забудет. Но сказала она совсем другое.

– Не зови меня этим именем. Моё имя – Полина.

– Хорошо, буду звать Полина, – Норт успокоился и стал вежливо-холодным, чужим, совсем не тем Нортом, что Лина помнила. – Только я подумал, если уж к тебе вернулась внешность, ты захочешь вернуть и имя?

Девушка испуганно глянула на руки – с них исчезли рыжие веснушки и густые золотистые волоски, заглянула под одеяло – под рубашкой угадывалось похудевшее тело с налитой девичьей грудью.

– Если тебе недостаточно моих заверений, я принесу зеркало, и тогда сама убедишься, что морок спал полностью. За исключением волос. Волосы тёмные только у корней. Видимо, на них давно нет морока, и тебе приходилось самой их красить, так?

– Так, – Полине оставалось только кивнуть. – Только… можно пока сохранить мой истинный облик в тайне? Я расскажу! Я всё расскажу! Надеюсь, ты поймёшь меня, Норт.

– Ты красивая, – Норт подошёл, протянул руку, чтобы привычным движением поправить прядку, но в последний момент безнадёжно уронил руку.

– Не из жалости! – Полина глянула в грустные жёлтые глаза.

– Что?

– Я хочу быть с тобой не из жалости, а потому, что, – ну как объяснить этому непонятливому зверюге! – Потому, что хочу быть с тобой! И ласкать твой знак. И чтобы ты ласкал мой знак, и здесь, – Лина коснулась пальцами губ, – и здесь, – её рука коснулась напрягшейся груди, – и… везде!

Норт упал на колени, осторожно обнял девушку и уткнулся носом ей в ноги. А Лина стала перебирать волосы на его голове. Среди каштановых прядок она нашла несколько незамеченных ранее седых волосков. А мужчина всё не поднимал голову, только крепко, почти судорожно, прижимался к ней. Потом, не поднимая глаз, сдвинул одеяло и прижался губами к коленке, потом к другой, мелкими поцелуями опустился до пальчиков ног и поцеловал каждый.

– Как же я мечтал об этом, – его голос охрип. – Мечтал, чтобы вот так, открыто, целовать твои пальчики, – каждому пальцу опять досталось по поцелую, – колени, – обе коленки не остались без внимания. – Я так мечтал заласкать тебя всю!

Лине было одновременно и приятно, и боязно принимать эти ласки. Её кулачки сжались против воли, стараясь удержать эфемерную преграду-рубашку на месте, не позволяя мужчине двинуться выше.

– Ты всё так же боишься меня? – Норт, наконец, поднял взгляд, его глаза блестели, как будто от слёз. Но мужчины не плачут. Значит, показалось.

Девушка отчаянно замотала головой.

– Нет! Я совсем не боюсь! Только… ты не торопись, хорошо?

– Любимая, – было заметно, с каким удовольствием Норт произносит это слово, – ты ещё слаба. Я вообще не планирую сегодня этим заниматься.

Как же так? Лине хотелось ещё. Досадно пощипывал знак оборотня на запястье, требуя своей доли ласки, губы просили поцелуев, а внизу живота опять поселилась уже знакомая пустота.