Робби

— Зачем тебе борода, если в ней застревают крошки?

— Обычно я справляюсь с этой проблемой, — пробормотал Робби, неотрывно глядя в ее лицо. — Но похоже, мне нужен специальный человек, чтобы следить за порядком… А у тебя шоколад на губе.

Девушка снова нахмурилась. Быстро поднесла ладонь к губам и отерла их резким движением.

— Все? — посмотрела она в глаза Роба.

Шоколадные пончики — это зло. Они очень коварно поступают с людьми, которые не вместе. Толкают на необдуманные действия…

— Нет, — бросил Роберт, поднял руку и большим пальцем прикоснулся к последней шоколадной капле в самом уголке губ Ягодки.

Она не шелохнулась. Приросла к креслу. Светло-карие глаза стали больше в два раза, но она продолжала сидеть и смотреть в лицо Роберта. Он осторожно стер каплю. Сейчас он очень жалел, что не отвез Элизабет в какой-нибудь глухой переулок города, чтобы вокруг не было столько домов, чтобы впереди не ожидалась встреча с одной материю, а потом нервный обед и примирение с другой… Место и время оказались абсолютно не подходящими. Поэтому Роб просто сжал ладонь в кулак и снова отвернулся к двери.

— Теперь все, — пробормотал он, мечтая несколько раз приложиться лбом о рулевое колесо. — Пойдем.

Из столовой неслись запахи жареного мяса, картошки и овощей. Оттуда же летела болтовня работающего телевизора и шипение сковородки. Привычные звуки и запахи дома.

Они сопровождали почти каждое появление Роба в Кливдоне. Роберт пропустил Элизабет вперед, вошел следом в прихожую и тихо щелкнул дверной ручкой. Мама его не ждала. Он и не собирался оставаться надолго, но зайти был обязан.

— Можешь не раздеваться, — проговорил Роб, увидев, что Лиз потянулась к замку парки.

Девушка молча спрятала руки в карманы. Роберт выступил вперед и направился туда, откуда подавались признаки жизни. Навстречу никто не шел, что могло значить, что мать не услышала подъехавшую машину. Все дело в телевизоре. В скандальном ток-шоу полоскали очередное грязное белье кого-то из знаменитостей, и это можно было услышать с самого крыльца. Подойдя к дверному проему, Роберт уже открыл рот, чтобы поздороваться, но так ничего и не сказал. Он просто остолбенел. Открывшееся зрелище лишило дара речи.

Мириам, одетая по-домашнему, в любимом фартуке и с лопаткой для сковороды в руке стояла прижатой к кухонному шкафчику и самозабвенно целовалась с новым соседом по дуплексу, запустив свободную ладонь в его волосы. Мистер Хиггс обнимал Мириам за талию и по-хозяйски держался пониже спины, и их обоих абсолютно не интересовало, что в телевизоре кто-то с кем-то развелся, а мясо в сковороде начало гореть.

Ягодка, тихо идущая по пятам Роба, остановилась рядом и тоже замерла. Роб не видел ее лица. Вообще не смотрел на нее. Но почувствовал, как маленькая ладонь обхватила его пальцы и с силой сжала. Жаркий поцелуй у кухонного шкафчика продолжался и набирал обороты, а Роб продолжал молча пялиться на сплетенную пару.

Что в таких случаях нужно делать и предпринимать? Все знания вылетели из головы. А были ли они там вообще? Жизнь не готовила Роберта к тому, что он застанет мать с любовником в интересном положении. Он никогда даже не задумывался, что его мать вообще умеет так целоваться! Но его избавили от необходимости что-то предпринять. Счастливые любовники унюхали запах горелого мяса, оторвались друг от друга… и тогда заметили нежданных гостей.

Лопатка выпала из рук Мириам. Хиггс выдал ругательство и машинально запустил пятерню в растрепанные ранее волосы. Мясо продолжило пригорать.

— Ох ты ж черт… — наконец, пробормотал Роб, четко разделяя слова.

— Робби, это не то что ты подумал! — выпалила Мириам, и тут же прикрыла рот ладонью.

Кто-то действительно говорит такие фразы в жизни? Очевидно, говорит…

Хиггс убрал руку от гнезда на голове и шумно откашлялся.

— Роберт, — со скорбным выражением лица обратился он. — Я думаю, нам с тобой нужно поговорить.

— Серьезно? — вскинул брови Роб.

Элизабет продолжала крепко держать его за руку. Вцепилась, как краб или лобстер. Роберт силой разжал хватку и переплел свои пальцы с ее.

— Не нужно, Кевин, — мягко заговорила мать. — Я сама поговорю со своим сыном.

— Мириам…

— Я сама.

Она погладила его по предплечью и выступила вперед, будто загораживая мужчину своей тонкой фигурой. Что за дурацкие мысли бродят в ее голове?

— Роберт. Я должна была сказать раньше, но не знала, как. Мы с Кевином уже какое-то время назад поняли, что любим друг друга и хотим быть вместе.

Она не знала, как. Поэтому стоило дотянуть до того момента, когда сын застукает их возле плиты. Роб прогладил собранные в узел волосы, и шумно выдохнул.

— Ты поэтому вела себя, как ненормальная?

— Робби!

Запах гари уже прокрался в коридор, но всем было плевать. Элизабет осторожно отобрала свою ладонь у Роберта, тенью отступила на шаг.

— Я выключу, — пробормотала она и опрометью бросилась к плите.