Robbie Williams: Откровение

Он прощупывал почву: один случайный маленький концерт, потом тур Take That, потом в прошлом ноябре три концерта в O2, но вот теперь оно, оно самое: концерты тура Take The Crown — впервые с «взрыва» 2006 года он будет выступать весь вечер один, сам по себе, перед стадионом, и так снова и снова, каждый день, месяцами. С первого шоу у него сложился порядок действий. Он предпочитает приезжать на стадион пораньше, чтобы расслабиться, погулять, поесть, лечь на массаж, поболтать, провести время с Айдой и Тедди, сделать растяжку, пообщаться с музыкантами, поиграть в ФИФА и отдохнуть. Эдакий «безопасный пузырь» (аттракцион: прозрачный пластиковый шар, сидящий внутри которого человек может катиться в разных направлениях. — Прим. пер.) для того, чтобы собрать себя для того, что ему нужно сделать.

Сегодня в кейтеринге Роб напевает Тедди песню Нены Черри «Buffalo Stance» и разговаривает с Бирди о будущем отцовстве. Сидящие за столом начинают обсуждать выбор имен детям и то, как решения меняются в последнюю минуту.

«Меня вообще хотели назвать Доминик, — замечает Роб. — Доминик! Не знаю толком, почему не назвали, что случилось. Вроде как отец мой против выступил».

Одна из бэк-вокалисток, Сара Джейн, спрашивает, выбрали ли они с Айдой имя мальчику.

«Вроде Сонни, мне кажется», — отвечает он.

Сегодня, когда это происходит, здесь присутствует кузина Айды Чарли. «Вот у Чарли полное имя — Чарлтон», — говорит Роб, не упоминая, почему дали такое имя — семья Айды была очень близка Чарлтону Хестону (американский актер и политический деятель, 1923–2008. — Прим. пер.) — зато полагает, что «вот это отличное, солидное имя для парня».

Вернувшись в гримерку, Роб обнаруживает там послание от Робби Киане «всего тебе наилучшего», а также упаковку из шести бутылок «Гиннеса» и двух шампанского (ингредиенты для коктейля «черный бархат») с запиской от U2 с наилучшими пожеланиями.

«Они всегда так делают», — говорит он безо всякого пренебрежения, напротив, с благодарностью. (Если б отправитель был не так умен, Роб наверняка высказался насчет того, что ему прислали алкоголь, но, я думаю, здесь он полагает, что и он и они понимают, что подарок здесь — в символизме.)

«Тедди, а ты знаешь, кто такой Боно?» — спрашивает Айда.

«Он тебя поцеловал, — говорит Роб Тедди. — На премии GQ», — добавляет он так, как будто Тедди только и ждала дополнительной информации для того, чтобы подтвердить воспоминание.

«Не знаю, кому тут повезло», — говорит Айда.

«Я знаю», — говорит Роб.

* * *

В Дублине все проходит хорошо. Далее — несколько концертов в Манчестере.

В первый вечер за кулисами Роб надевает некую гелевую маску, благодаря которой выглядит как персонаж фильма ужасов. «Я такое стал использовать на туре с Take That», поясняет он и отправляется по закулисным коридорам на поиски Олли Мерса. Они почти каждый вечер или днем находят где-то друг друга и разговаривают. Почти все время это просто как разговор двух попсовых приятелей, но иногда создается впечатление ученика и старшего, причем младший и байки хочет послушать, но и ценный совет получить.

«Мне очень нравятся слова в „Rock DJ“, — говорит Олли. — Если внимательно послушать текст, то там все довольно жестко. Эротично, сука».

«Ага», — соглашается Роб.

«Когда на шоу „X Factor“ кто-то запел „Rock DJ“, — вспоминает Олли, — у меня реакция — нет, ну невозможно же петь такие слова… не пой, там же намеки сплошные… Короче, по-любому нельзя такое петь».

«Ага, вся моя карьера на намеках, — говорит Роб. — На том, что говорить тебе вроде как не положено».

Вернувшись в гримерку, он объявляет: «Знаете, для чего время наступило? Время для тестостерона».

«Ты по каким дням его принимаешь?» — спрашивает Джина.

«Обычно по вторникам и пятницам. Или вторникам и субботам».

После чего происходит ежедневный брифинг, обычный для начала тура — ему говорят, что ему лучше сделать и куда направиться в тот или иной момент выступления. Слушая, он меняет памперс Тедди.

* * *

«Вопрос, правильно, — говорит Олли Мерс. — Как думаешь, если б я встретил тебя двадцать лет назад, ну, пятнадцать, мы бы сейчас все еще дружили бы?»

Сейчас день, второй концерт в Манчестере. Беседа происходит в гримерке Роба. Раздетый Роб лежит лицом вниз на массажном столе. Ему делают массаж. Олли и Джонни Уилкс сидят на софе.

«Ты, наверное, стал бы одним из тех друзей, которых я бы отпустил, попав в рехаб, — отвечает Роб. — Потому что ты бы знал меня только по бухлу и наркоте».

«Тот Роб, двадцатилетней давности, тебе бы не понравился», — замечает Джонни.

«Ну, я вот не знаю!» — возражает Роб.

«Ты был забавный, — рассуждает Джонни, — но не когда офигевший. Ты бы такой ему — а пошли со мной! Ну и все, понеслась, ушли в штопор, а потом он бы на тебя до конца жизни смотрел бы испуганно».

«Да уж, того меня испугаешься», — соглашается Роб.

«Когда он начинал выпивать, то первые две-три рюмки…» — начинает рассказывать Джонни.

«Тот час, тот золотой час», — говорит Роб.

«…он блистал просто. А потом вдруг внезапно заявлял: я теперь схожу с ума. И все. В этом и заканчивал».