Robbie Williams: Откровение

«Лиам был голосом нашего поколения, а песни Oasis — саундтреком нашей жизни. И вот было эдакое время золотое — полтора года высокооктанового-чего-угодно, черт-те чего, и это было дико круто. Ну, понимаете: где ты был, когда мы балдели? Ну, я-то как раз именно там и был».

И тут же он представляет тот опыт с оборотной стороны.

«Хотя это время и было такое, высокооктановое, но оно еще и грустным было, потому что реально ты проверял на прочность свое тело. И я запроверялся, зашел слишком уж далеко. Это вот как смотреть фильм, где вечеринка с бухлом и наркотой, и все отрываются, а следующее утро тебе не показывают, и ты такой: ох, как хочется там с ними! Но когда ты видишь похмелье, ты понимаешь: вот повезло-то, что я не был там с ними».

* * *

«Однажды у меня была „измена“, страх конкретный, — рассказывает он. — От „Клуба Микки Мауса“ по телевизору. Мне представилось, что я застрял в домике Мики Мауса и что я знаю только тех людей, которые там, и что они так вот разговаривают. И у меня прям паническая атака началась. И вот каждый раз, когда где-то показывают „Клуб Микки Мауса“, я как бы возвращаюсь к той панической атаке и боюсь, что живу с ним в этом 3D-мире. Понимаю, что это реально странно».

Он умолкает на секунду.

«И вот тусоваться с Лиамом Галлахером — это то же самое».

* * *

Июнь — август 2013 года

Тур Take The Crown продолжается. «Проходит хорошо, — оценивает Роб. — А я прогнал всех демонов 2006 года. Дело серьезное, ведь с 2006 всякое в моей голове думалось насчет этого всего, а теперь вот взяло да и испарилось без следа».

Этим летом еще десять лет со дня его триумфа в Небворте.

«Если подумать о возрасте от десяти до двадцати, насколько это много, — говорит он, — то, думаю, следующие двадцать лет жизни ты разрабатываешь первые двадцать».

* * *

Мы в Шотландии. Роб заказывает в номер запеченный батончик «марс». Его приносят под серебряным куполом.

«Мы явно в этом отеле первые, кто это заказал, — говорит Айда. — Выглядит оно как какашка зажаренная».

«Блюдо хорошее получилось, — говорит Роб. — Девять из десяти. Я не мог представить, как же кляр и сладость вместе сплавятся, но поженили их отлично. В смысле — никогда больше такое не закажу». Он глядит на дочь. «Вообще никогда не говори „никогда больше“, может с тобою, медвежонок Тедди, такое скушаю, когда подрастешь».

* * *

На следующее утро всех резко будит пожарная сигнализация. Эвакуируют весь отель, а Роб, выяснив, что никакого пожара нет, отказывается уходить из отеля и снова ложится спать. А все остальные музыканты и люди, работающие в туре — некоторые вялые и раздражительные, потому что после радостной ночи им любое утро слишком раннее для подъема — должны собраться примерно минут на пятнадцать на газоне. Выяснилось, что у кого-то ванна перелилась и из-за этого пожарная сигнализация сработала.

Ну, говоря точнее, моя ванна. Когда надо, я тихим тоном прошу прощения, но и на самом деле — это не то происшествие, которого ты бы себе пожелал. Дело в том, что когда ты ездишь в таком туре, то чем меньше твои нужды и действия требуют внимания других людей, тем лучше ты вписываешься в команду. А тут к тому же создан прецедент для шутки, которую развивают бесконечно. С этого дня неделями я каждый почти день, открывая дверь своего номера, буду обнаруживать, что мне подбросили пластмассовую уточку или какую-нибудь другую детскую игрушку для ванны. Однажды — листочек с текстом песни «Yellow Submarine». Продуманный подарок, напоминалка от службы охраны Роба.

* * *

Возможно, это некий защитный механизм, учитывая, что он должен делать сегодня вечером, но болтовня в гримерке иногда приводит к совершенно неожиданным темам. Сегодня беседа Роба и Джонни о том, какая могла бы быть худшая суперсила в мире (договариваются: с завязанными глазами уметь понять, что ты на заброшенной парковке) каким-то образом вызывает у Роба воспоминание о том, как над ним четырнадцатилетним и его друзьями поиздевались какие-то сволочи, которые заставили их служить себе мебелью. Заставили так сложить тела, чтоб получилось кресло, на котором негодяи просидели несколько часов.

«Это ж явно были настоящие воры-взломщики, — рассказывает он. — А мы расположились лагерем, несколько нас — Ли, Лино, Эмо, Спикерс — закупились пивом, самой дешевкой, светлым. Расположились где-то примерно в миле за задами домов на Парквей. А эти, значит, были такие серьезные ребята из пригорода, из Челла. Мы такие сидим там в четыре утра, и они тут возникли из ниоткуда и давай нас напрягать. Выпили все пиво наше и, угрожая ножами, заставили меня принять форму кресла — и сидели на мне несколько часов».

Тут я предположил, что обычные грабители не дошли бы до столь сюрреалистического представления, что-де вот из этих людей получится отличная мебель.

«Да откуда тебе знать? — возражает Роб. — А им сидеть было не на чем».

Ты испугался?

«Конечно. Мужики такие. С ножами. Кошмар вообще».

На тебе сколько времени кто-то просидел?