Роберт Капа. Кровь и вино: вся правда о жизни классика фоторепортажа…

Она приехала в парк вместе со своей соседкой по квартире Гердой Похориле: миниатюрной (155 см) энергичной рыжей девушкой с короткой стрижкой и сверкающими зелеными глазами. Вскоре Герда изменила всю жизнь Эндреⁱ. Как и Серф, она считала его довольно грубым, но вместе с тем очень симпатичным и харизматичным. Герда родилась 1 августа 1911 года в Штутгарте, в интеллигентной семье, и теперь тоже бежала от фашизма. В последние годы Веймарской республики она посещала коммерческое училище, где изучала секретарское дело. Вызвав ярость своей богатой тети, Герда закрутила роман с солидным 35-летним торговцем хлопком Хансом Ботэ. Впрочем, это увлечение длилось лишь несколько недель, после чего Герда влюбилась в студента-медика Георга Кавиткеса, приехавшего из России. Он познакомил ее с большевизмом.

Ко времени прихода к власти Гитлера, в 1933 году, Герда уже была активным членом коммунистических организаций, по ночам распространяла антифашистские листовки и расклеивала на стенах манифесты левых. В письме к одному другу она даже утверждала, что нацисты могут забить ее до смерти. 19 марта 1933 года нацисты арестовали ее по подозрению в причастности к большевистскому заговору против Гитлера. При обыске в спальне девушки было найдено ее письмо, адресованное Георгу, в котором упоминалось слово «коммунизм». К счастью, ей удалось убедить следователей, что она просто глупая молодая женщина без каких-либо политических убеждений… Кончилось дело тем, что в августе она с польским паспортом въехала во Францию и направилась в Париж. Здесь она получила поддержку от нескольких коммунистических организаций, которые обеспечивали политэмигрантов едой и жильем. В одной из таких организаций и работала Рут Серф. Девушки стали на пару снимать квартиру, которая была настолько холодной, что зимними вечерами им приходилось жаться друг к другу, чтобы согреться[38].

Вскоре после встречи с Гердой Эндре раздобыл в Caf'e du Dme клочок бумаги и написал матери короткую записку. В ней он объяснил, что Симон Гутман снова пришел ему на помощь и нашел для него первое задание за рубежом – он едет в Испанию! Взволнованный Эндре не подозревал, что Гутман договорился продать новые материалы журналу Berliner Illustrierte Zeitung, в котором имели омерзительную привычку печатать на обложке эффектные фотографии нацистов[39].

Испания захватила Эндре с того самого момента, как он перешел французскую границу и оказался в Сан-Себастьяне. Страна имела много общего с Венгрией – от влияния ислама до кухни, от распространенности цыганского фольклора до экспрессивности культуры. Иными словами, Испания оказалась для него домом вне дома, страной, чью душу Эндре мгновенно понял и чья динамичность взволновала его до глубины души.

Первое задание состояло в том, чтобы сделать фоторепортаж о боксере Паолино Узкудуне, который 7 июля 1935 года в Берлине должен был сразиться с чемпионом Германии в тяжелом весе Максом Шмелингом. Фотографии Эндре показывают гораздо более достойный, но более жесткий спорт, чем те разъеденные коррупцией кулачные бои, которые мы видим по телевизору сегодня[40]. Следующей остановкой в путешествии Эндре был Мадрид, где он фотографировал отчаянного смельчака – подполковника Эмилио Эрреру рядом с воздушным шаром особой конструкции. Как сообщал журнал Vu, Эррера планировал побить мировой рекорд высоты подъема на воздушном шаре[41]. А 14 апреля Эндре стал свидетелем парада в честь четвертой годовщины Испанской Республики – хрупкого эксперимента в области демократии. Затем он отправился в Севилью на Страстную неделю, самый шумный и экзотический праздник в испанском религиозном календаре.

Цыгана, скрывавшегося в Эндре, невероятно взволновали образы, которые мелькали в его видоискателе: шестьдесят четыре огромные фигуры, собранные в процессию длиной несколько километров, которая шествовала по городу[42]. Сеньориты с голубыми глазами среди гуляющей публики. Танцоры фламенко с шелковыми плащами. Пышно разодетые тореро и персонажи шествий в костюмах, напоминающих одеяния инквизиторов и членов Ку-клукс-клана. Фейерверки, которые полыхали всю ночь до рассвета над впечатляющими религиозными шествиями, прорезавшими узкие улочки древнего города. В письме к Герде в Париж Эндре в ярких подробностях описал все эти сцены, не преминув добавить, что он, как и все горожане, пил всю ночь напролет. Заканчивалось письмо, написанное по-немецки, грамматически неправильной фразой о том, что он часто думает о ней[43].

Получив гонорар за два репортажа, Эндре наконец смог устроить долгожданный праздник. Летом он вместе с Гердой, студентом-медиком Вилли Чардаком и другим своим другом Раймондом Гориным уехал на остров Сент-Маргерит у Лазурного берега Франции. Вскоре Эндре и Герда стали неразлучны. «Они полюбили друг друга на юге Франции», – вспоминала Рут Серф.