Роберт — хранитель железа

Тим с несчастным видом посмотрел на ветеринара.

Женщина в белом халате сочувственно улыбнулась.

— Ну да, животному, конечно, надо помочь, оно ведь даже пожаловаться не может. Расскажи мне, что с ней.

И Тим рассказал в точности все, как было с Маукамом. Ветеринар вошла в какой-то дом, вынесла оттуда аптечку и они вместе поехали на автобусе к старушке Коосу.

Тим смело подошёл к двери Коосу и постучал. Внезапно дверь распахнулась и перед испуганным Тимом появилась Маазике Метсатага. Она злобно вытаращилась на мальчика.

— Ах это опять ты, хулиган! — заорала Маазике Метсатага. — Опять пришёл вешать собаке на шею всякую дрянь? Может, это ты со своим мусором и напустил на него заразу. Живо убирайся отсюда.

От испуга Тим потерял дар речи. Первой его мыслью было убежать, чтобы злющая Маазике Метсатага не настигла его. Но тут из комнаты донесся тяжёлый вздох Маукама, и Тим заставил себя остаться на месте.

— Извините, пожалуйста, — сказал он и неожиданно шаркнул ногой. — Тут врач из зоопарка, который вылечит собаку.

Кто знает, что ответила бы на это Маазике Метсатага, если бы на шум голосов из задней комнаты не вышла старуха Коосу. Она попросила ветеринара войти, заодно с врачом прошмыгнул в комнату и Тим.

Врач внимательно осмотрела Маукама, затем приказала Маазике Метсатага развести в плите огонь и поставить воду. Она должна была вскипятить шприц, чтобы сделать Маукаму укол.

— Это такой большой и великолепный пёс, что ему и впрямь нужен медвежий врач, собачьего ему было бы мало, — заметила врач, делая Маукаму укол.

Маукам терпеливо лежал на боку и позволял колоть себя, хотя это было и не очень приятно. Он лишь смотрел, повернув голову, что делает врач.

Ветеринар выписала ещё несколько рецептов и дала их Коосу.

— Давайте ему эти таблетки три раза в день, — сказала она. — Завтра и послезавтра я снова приду и сделаю укол. Ничего, справимся с этой болезнью!

Она погладила Маукама, и он благодарно положил ей на колени свою большую голову.

XIII. Беды уносит за море

Маукам проболел много недель.

За это время Тим с Железным Робертом успели обсудить немало жизненно важных вопросов. На складе железа все оставалось без изменений с того самого дня, когда из конторы ветром сдуло бумаги. Больше оттуда ничего не вывозили. Выходит, эту самую важную бумагу никто до сих пор не нашёл. Однако Железный Роберт часто впадал в мрачное настроение и утверждал, что они всё равно когда-нибудь отыщут эту бумагу, сколько бы времени на это ни ушло.

Дома Тим попытался разузнать у отца, как обстоят дела на складе старого железа. Но у отца не было никакого желания распространяться на эту тему, он сердито махнул рукой и сказал:

— До чего халатные люди — эти служащие конторы. Оставили окна открытыми, устроили сквозняк и он унёс все их бумаги в лес. Теперь не могут найти нужную, из-за этого всё и встало.

— Разве… разве они не могут снова получить эти нужные бумаги? — лукаво спросил Тим.

Лицо отца помрачнело ещё больше.

— В том-то и беда, что не могут. Разрешение на расчистку склада железа и перевозку его на другое место подписано самим министром, а тут министр как раз уехал в отпуск. К тому времени, когда он вернётся, никто об этом деле уже и не вспомнит, так всё и останется.

Тиму трудно было скрыть свою радость. Однако он сделал над собой усилие и состроил вполне равнодушную мину. Но тут отец сказал нечто такое, от чего Тим снова впал в отчаяние. Единственная надежда, что кто-нибудь найдёт эту бумагу и переправит в надлежащее место. Завтра дадим в газету объявление, пообещаем приличное вознаграждение.

Больше отец ничего не сказал, а Тим ничего не спросил. На сердце мальчика лёг камень. Безусловно, найдётся не один человек, готовый ради вознаграждения тщательно изучить все до единой бумаги, которые подвернутся ему под руку, пока поиски не увенчаются успехом. В таком случае Железный Роберт прав, выхода нет.

Вначале Тим не хотел говорить Железному Роберту про объявление в газете, но тот так дотошно расспрашивал о новостях, что Тиму пришлось ему всё выложить. Железный Роберт ничего не сказал на это; он подошёл к своему ударному инструменту и опять долго играл Большой Прощальный Вальс. На этот раз железные пластинки под его кулачками звенели особенно жалобно. Когда он закончил и с поникшей головой сел перед своим музыкальным инструментом, Тим легонько похлопал его по плечу.

— Крепись, Роберт! — сказал он прерывающимся голосом. Железный Роберт кивнул.

— Нам неведом страх, мы идём — трах-трах, — произнёс он.

В этот момент из-за чёрного бака появился Маукам. Он всего лишь второй или третий день выходил на улицу и не мог отлучаться надолго, чтобы не волновать Коосу. Но несмотря на это, Маукам всё же время от времени наведывался на склад старого железа навестить друзей.

Сегодня Маукам вел себя странно. Он словно был чем-то встревожен, часто оглядывался, будто за ним кто-то шёл, прерывисто и беспокойно лаял.

— В чём дело, Маукам? — спросил Тим пса.

Маукам опять оглянулся и два раза подряд быстро пролаял.