Робеспьер

Месяц спустя это больше не локальное решение, а мера национального масштаба, которую Кутон и Робеспьер проводят, не превращая, однако, Революционный трибунал в народную комиссию; он сохраняет своих присяжных. Но как не подчеркнуть родство между инструкциями, составленными Робеспьером, и текстом закона 22 прериаля? Оно заключается в плане, который определяет, как судить "врагов", затем уточняет требуемые доказательства, потом наказание. Родственная связь эта в духе и иногда в словах. В духе, когда Робеспьер утверждает, что доказательствами является "любые сведения, какого бы характера они не были, которые могут убедить разумного человека и друга свободы". В словах, когда он пишет: "Правило решений суда – совесть судьи, просвещаемая любовью к справедливости и к родине; их цель – общественное благо и гибель врагов родины". Закон 22 прериаля вновь воспроизводит и применяет эту фразу: "Судьи должны руководствоваться при вынесении приговора своей совестью, просвещаемой любовью к отечеству; их цель – торжество Республики и гибель её врагов"[321]. Несомненно, у составителя перед глазами были инструкции для комиссии в Оранже.

Говорит ли это о том, что Робеспьер мог бы быть истинным автором закона 22 прериаля, как это утверждали, начиная с 9 термидора, его коллега по Комитету общественного спасения Бийо-Варенн и член Комитета общественной безопасности Вадье, как об этом писал в 1795 г. общественный обвинитель Фукье-Тенвиль? Он составил его за минуту, как иногда утверждали? Если этот документ и существует, я его не нашёл… Тогда, может, он обязал Кутона провести его в Конвенте, "даже не читая", как отмечает Вадье? Ясно то, что закон вдохновлён его инструкциями, и что Робеспьер его одобряет и поддерживает. Он соглашается на насилие. И всё-таки, именно Кутону Комитет доверил разработку закона; тот действительно над ним работал, и существуют его пометки, которые мы находим на рукописи, сохранившейся в архивах Конвента.

Когда Кутон представляет закон, он заставляет содрогнуться многих депутатов: ещё проходит напоминание о различии между наказанием за обычные преступления, которое "может допустить некоторые промедления, некоторое разнообразие форм", и преступлениями "заговорщиков"; все соглашаются и с существованием Революционного трибунала. Проходит также изменение списка судей и присяжных, воспринимаемое как реорганизация Трибунала. Но многие задаются вопросом, необходимо ли так широко определять "врагов народа", лишать обвиняемых поддержки защитника, обходиться без свидетелей, если существуют достаточные доказательства, позволять Трибуналу выбирать только между смертью и освобождением. Более того, в вопросах чрезвычайного правосудия необходимо ли ещё расширять полномочия Комитета общественного спасения? Не рискуют ли такие меры вызвать ошибки, погубить невинных… послать новых членов Конвента на смерть? Никто не выражает ясно это последнее опасение; но многие его ощущают.

После того, как доклад Кутона закончен, начинается игра увёрток. Рюамп предлагает напечатать проект перед его обсуждением; "если он будет принят без отсрочки, я всажу себе пулю в лоб" (он этого не сделает). Его поддерживает Лекуантр – эти люди из тех, кто двумя днями ранее роптали против Робеспьера… Последний ещё председательствует в Конвенте. Он слышит, как Барер соглашается на трёхдневную отсрочку. Двух дней достаточно, отвечает Лекуантр. Но это всё ещё слишком много для Робеспьера, который покидает своё кресло, направляется к трибуне и требует немедленного принятия декрета; главное, говорит он, это "суровое и неизбежное наказание преступлений, совершенных против свободы"[322]. Бурдон из Уазы ещё пытается добиться отсрочки по нескольким статьям, но тщетно. Однако на следующий день тот же самый Бурдон требует у Конвента напомнить о том, что депутаты не могут быть отправлены в Революционный трибунал без обвинительного декрета Собрания. Никто не осмеливается решиться; депутаты выходят из ситуации при помощи одной уловки, "не подлежащей обсуждению", мотивированной утверждением, "что исключительное право национального представительства издавать обвинительные декреты против его членов и предавать их суду - это право неотъемлемое".