Робеспьер

В Розати Робеспьер обретает земной, телесный облик. Он вовсе не похож на того холодного и бесстрастного человека, которого некоторые биографы иногда описывали... "Он умел петь, и смеяться, и пить", - удовлетворённо замечает аббат Эрбе; он умел быть забавным и прекрасно владел искусством остроумия, свидетельствует Шарамон. Разумеется, адвокат и литератор никуда не исчезают. Именно благодаря тому, кто он, благодаря тому, что он сделал, он и примыкает к Розати. В своём любезном приветствии адвокат Ле Ге отдаёт должное "энергичному перу" мецского трактата, "голосу", который был поднят в пользу бастардов, и "тому, кто с первых шагов на адвокатском поприще, притягивал к себе взгляды своих соотечественников"; но он уточняет: "Нас радует, месье, что природа даровала людям гений, в качестве награды как за труды, на которые она их обрекает, так и за конфликты, к которым она их влечёт, дар создавать порывы, состряпать приятный куплет, вкус к смеху, наконец, то, что Розати века Августа называет desipere in loco[45] [к месту забывать о благоразумии]". Шарлотта Робеспьер, говоря о ранах, нанесённых брату потерей любимых людей, подтверждает его природную весёлость: он "любил шутить и часто смеялся до слёз"[46].

В 1787 г. Робеспьер живёт со своей сестрой Шарлоттой; вскоре к ним присоединяется Огюстен. Они живут в доме на улице Рапортёр, в двух шагах от дворца совета Артуа. Здесь они ведут спокойную, размеренную жизнь, им помогает служанка, которая посещает их ежедневно. Известно имя одной из этих служанок, которая проработала у них шесть месяцев. Её звали Катрин Кальме. В апреле 1788 г. ей было двадцать два года, она недавно оставила службу у них и вскоре была арестована в Лилле "из-за военной дисциплины". Чтобы вызволить её из этого затруднительного положения, Робеспьер подтверждает, что её поведение было в его глазах "безукоризненным", и надеется "на её освобождение", для которого, как ему кажется, "нет ни малейшего препятствия".[47] Всегда он остаётся адвокатом.

Шарлотта рассказывает, что каждое утро её брат "вставал в шесть-семь часов и работал до восьми. Затем приходил парикмахер и причёсывал его. После этого он завтракал, причём завтрак состоял из чего-нибудь молочного, и вновь принимался работать до десяти часов, после чего одевался и уходил в суд. После заседаний суда, он приходил обедать; ел он мало и пил только воду, слегка подкрашенную вином. [...], единственно без чего он не мог обойтись, это - без чашки кофе. После обеда он уходил на часок прогуляться или навестить кого-нибудь. Затем он возвращался и снова запирался в своем кабинете до семи, до восьми часов. Остаток вечера он проводил в семье или среди друзей"[48].

Молодой холостяк далёк от жизни затворника. К тому же, он умеет быть галантным... Таков он в своей переписке, где не раз шутит с подругами сестры. Таков он в своей жизни адвоката, где упомянутая слава - это не только слава его коллег: "Поскольку природа хотела, чтобы из двух частей, составляющих человеческий род, женщины, бесспорно, были более интересны в глазах мужчин, - пишет он в ответе Луизе де Керальо, - отсюда следует, что их одобрение особенно ищет того, кто стремится к славе" (1787). Таков он и в общественной жизни, где выказывает чувствительность к противоположному полу: "Женщины делают более терпимым разговор, в котором мы ничего не говорим, собрание, где мы ничего не делаем. Они привлекают к ломберному столу смех и веселье. Красота, когда она безмолвна, даже когда она не думает, всё ещё вызывает интерес".

Итак, был ли он "холостяком вопреки себе", пользуясь удачной формулировкой историка Леона-Ноэля Берта? По словам его сестры Шарлотты (но как их проверить?), он мог задумываться о браке... "М-ль Дезорти полюбила его и была им любима. Отец этой молодой девушки женился вторым браком на одной из моих тёток. От первого брака у него было два сына и три дочери. К тому времени, когда мой брат был избран депутатом в Генеральные штаты, он ухаживал за Дезорти уже два или три года. Вопрос о женитьбе поднимался уже несколько раз, и, по всей вероятности, Максимилиан женился бы на ней, если бы выбор его соотечественников не вырвал его из уюта частной жизни и не направил на политическую карьеру". Однако молодая женщина вышла замуж за другого, и Робеспьер будто бы был "этим глубоко огорчён"[49].