Робинзон Крузо

Вернувшись, он передал мне весь этот разговор и добавил, что, похоже, на помощь моряков можно рассчитывать. Однако я предложил ему снова вернуться в палатку, отобрать пятерых матросов покрепче, а остальным сказать, что больше людей нам не требуется. Все прочие, в том числе и те, которые находятся в заключении в гроте, останутся заложниками и, если случится измена, будут немедленно повешены на берегу. Эта мера должна убедить всех, что с губернатором острова шутить не стоит.

Глава 45 Суд губернатора

В маленький отряд, который должен был отправиться на штурм корабля, мы включили капитана, его помощника и пассажира, четырех пленников из числа матросов, прибывших на остров на шлюпке и доказавших свою преданность, а также пятерых из экипажа бота, захваченного минувшей ночью. В заложниках у нас оставались семеро, которых нужно было охранять и кормить. Эту обязанность взяли на себя мы с Пятницей.

Предстояло привести в порядок шлюпку и бот, заново оснастить их и заделать пробоину в днище шлюпки. Только после этого можно было выходить в море.

На подготовку к экспедиции ушло немало сил. Но к вечеру все было готово, и маленькая флотилия из двух суденышек, которой командовал капитан, отчалила от берега под покровом наступившей темноты. Капитан находился на боте, командовать шлюпкой он назначил пассажира. Еще на берегу все члены отряда распределили роли, которые должны были исполнять.

Приближаясь в темноте к кораблю, на котором горел только топовый огонь, капитан велел смышленому матросу по имени Робин еще издали окликнуть вахтенного и сказать, что возвращаются оба судна. Все матросы целы, в том числе и команда шлюпки, которая заблудилась в лесах и потому ее пришлось долго искать.

Робин болтал с вахтенным, выкладывая мнимые подробности поисков, и морочил ему голову до тех пор, пока бот и шлюпка не подошли вплотную к борту корабля. Тем временем из кают поднялись на палубу младший боцман и корабельный плотник. Капитан и его помощник с обезьяньей ловкостью вскарабкались по трапу, не выпуская оружия из рук, и набросились на них. Ударами прикладов боцман и плотник были сбиты с ног.

Преданные нам моряки, поднявшись на корабль, ринулись вперед, хватая и связывая всех, кто спал на батарейной палубе и на шканцах, а Робин бросился задраивать люки, ведущие в кубрик, где находилась бóльшая часть экипажа.

Одновременно к носовой части корабля бесшумно причалила шлюпка. Ее команда, действуя слаженно и быстро, поднялась на бак и задраила люк, ведущий в камбуз, где находились в это время трое бунтовщиков, которые, поняв, что происходит, сразу же сдались.

Как только палуба была очищена, капитан велел помощнику прорваться в кормовую надстройку, где заперся самозваный главарь мятежников, которого кто-то уже успел предупредить. С ним было всего двое матросов и юнга, и когда наши люди с помощью лома открыли дверь, самозванец и его сообщники встретили их залпом из ружей. Пуля перебила руку помощнику капитана, еще двое матросов были ранены, но никто не убит.

Несмотря на рану, штурман успел выстрелить и попал в голову главарю, заставив того умолкнуть навсегда. После этого всякое сопротивление прекратилось. Корабль оказался в нашей власти.

По окончании штурма капитан велел дать семь пушечных выстрелов – это был условный знак, который должен был оповестить меня об успехе. Трудно передать, как счастлив я был слышать их, стоя на берегу в напряженном ожидании в течение нескольких часов.

Только после этого я прилег и мгновенно уснул от усталости и пережитых волнений. Спал я крепко, а разбудил меня новый пушечный выстрел. Я тут же вскочил на ноги и услышал, как кто-то меня зовет: «Господин губернатор! Господин губернатор!»

Это был голос капитана – он стоял на вершине холма, который возвышался над моим убежищем. Не теряя времени, я поднялся к нему, и капитан, заключив меня в объятия и указав на корабль, стоявший у входа в залив, произнес:

– Мой бесценный друг и спаситель! Вот ваш корабль – он принадлежит вам вместе со всем, что на нем есть!

От радости я едва не утратил дар речи. Теперь я знал: избавление наконец-то в наших руках и зависит только от нас. Огромный корабль готов принять меня на борт и доставить туда, куда мне заблагорассудится. От волнения я оперся на руку отважного капитана, чтобы не упасть на землю без чувств.

Заметив мое состояние, капитан извлек из кармана флягу и заставил меня выпить несколько глотков вина, которое он прихватил специально ради такого случая. Живительный напиток привел меня в чувство, но все равно мне пришлось сесть на землю, так как ноги мои ослабели и я еще долго не мог произнести ни слова.

Капитан попытался успокоить меня, но в моей груди бушевал такой вихрь чувств, что в конце концов я разразился рыданиями и лишь спустя какое-то время вновь обрел способность связно говорить.