Робинзон Крузо

В Лиссабоне, после продолжительных поисков и расспросов, мне удалось найти старого друга – шкипера того самого португальского корабля, который некогда подобрал меня и Ксури у берегов Африки. Теперь он состарился и передал командование кораблем сыну, который и сам был уже человеком немолодым. Сын его по-прежнему вел торговлю с Бразилией.

При первой встрече старый шкипер не узнал меня – да и сделать это было непросто, но я назвал свое имя, и память его восстановила мельчайшие подробности давно прошедшего времени. Мы дружески обнялись, и после того, как я поведал ему обо всем, что случилось со мной за эти годы, я спросил, не известно ли ему, как поживает мой управляющий и существует ли еще принадлежащая мне плантация в Бразилии.

На это старик отвечал:

– Вот уже девять лет прошло с тех пор, как я в последний раз побывал в Бразилии, но в ту пору ваш управляющий был еще жив и здоров. Однако адвокат, которого вы назначили присматривать за имением, уже умер. Я, между тем, думаю, что вы имеете полное право затребовать отчет о состоянии вашей плантации, ведь после смерти адвоката надзор за поступлением доходов от нее был передан королевскому интенданту. Несмотря на то что все были уверены в вашей гибели на море, никаких подтверждений этому не было, а наследники не объявлялись, и теперь вы можете получить все свое достояние обратно, за исключением трети годового дохода, то есть суммы, которая все эти годы шла в монастырь Святого Августина для обращения индейцев в христианскую веру.

Я осведомился у старого шкипера, не слышал ли он, какие доходы приносит плантация и стоит ли она тех хлопот, которые потребуются, чтобы вновь вступить во владение.

– Не могу сказать вам точно, сударь. Достоверно мне известно лишь одно: ваш управляющий чрезвычайно разбогател, пользуясь своей долей прибыли. Еще я слышал, что часть вашего годового дохода, передаваемая монастырю, составляет не меньше двухсот золотых моидоров[8]. А что касается ваших прав на владение, тут не может быть никаких сомнений и хлопот, ведь ваш управляющий жив и может выступить свидетелем. Я полагаю, что в Бразилии вас ждет очень значительная сумма и вы не пожалеете о трудностях путешествия через океан. Но ведь существует и другой способ вернуть себе права владельца и все, что накопилось за эти годы в интендантстве!

Как раз в это время на реке Тахо, протекающей через Лиссабон, стояли суда, готовые к отплытию в Бразилию. Старый шкипер, по-прежнему пользовавшийся среди купцов и мореплавателей большой известностью, попросил одного из друзей-капитанов внести мое имя в судовой реестр и добавил к этому составленную у нотариуса бумагу, где под присягой удостоверял, что я жив и действительно являюсь тем самым человеком, который двадцать девять лет назад заложил плантацию, обработал землю и засадил ее сахарным тростником и табаком. К этой бумаге мы приложили доверенность на имя хорошо знакомого старику бразильского купца и запечатали все гербовой печатью.

Теперь оставалось терпеливо ждать ответа. Старый шкипер предложил мне остановиться в его доме и свободно пользоваться гостеприимством.

Глава 47 Предчувствие

Спустя семь месяцев с кораблем, вернувшимся из Бразилии, пришел толстый пакет с письмами и документами. Среди них был отчет о доходах с моей плантации за все прошедшие годы и письмо управляющего, в котором тот выражал искреннюю радость по поводу того, что я чудесным образом остался жив и избежал множества опасностей. Он приглашал меня лично прибыть в Бразилию и удостовериться, что моя собственность в полном порядке. Далее управляющий описывал, какие изменения и улучшения он ввел на плантации, сколько людей на ней трудится и каким способом обрабатывается земля. В знак сердечной привязанности ко мне к письму были приложены шесть леопардовых шкур, несколько ящиков превосходных сластей и сундук с сотней небольших слитков золота, еще не перечеканенного в монету.

Одновременно королевское интендантство произвело со мной окончательный расчет. С тем же караваном судов прибыли 1200 ящиков сахара, 800 тюков табака, а остаток суммы – португальской золотой монетой, то есть моидорами.

Трудно описать, как я был потрясен, когда прочел эти письма и ознакомился с бумагами. Мое лицо покрыла смертельная бледность, сердце остановилось, я почувствовал, что вот-вот потеряю сознание; если бы не старый шкипер, без промедления напоивший меня целебным бальзамом, я наверняка умер бы на месте.

В течение нескольких часов после того я не мог и шагу ступить – до того ослабели мои ноги. В конце концов пришлось позвать врача, который, узнав истинную причину моего нездоровья, немедленно пустил мне кровь. Только после этого я почувствовал себя лучше и смог встать.