Робинзон Крузо

После того как прогремел выстрел Пятницы, из леса по обе стороны дороги донесся ужасающий волчий вой. Его подхватило эхо в ущельях, и нам показалось, что хищников в этих местах несметное множество.

Скорее всего, так оно и было.

Глава 48 Пятница учит медведя плясать

После того как Пятница уложил одного волка, второй опрометью бросился в лес. К счастью, он не причинил лошади большого вреда – клыки зверя наткнулись на ремни упряжи, раны оказались незначительными, но лошадь была до смерти напугана. Проводник пострадал гораздо сильнее, потому что зверь в двух местах прокусил ему ногу до кости.

Заслышав крики, волчий вой и пистолетный выстрел, весь наш отряд пустился вскачь. Деревья расступились – и мы увидели, от какой беды был спасен наш провожатый. В снегу валялась волчья туша, а окровавленный проводник спешился, и теперь Пятница перевязывал его раны.

Но на этом баталия не закончилась. Шум на дороге разбудил огромного медведя, спавшего в берлоге по соседству, и могучий зверь с рычанием показался из заснеженных кустов. Поначалу мы были испуганы и встревожены, но то, что произошло потом, необычайно нас позабавило. Могу поклясться, что такой охоты на медведя, какую устроил мой проворный дикарь, еще никому не приходилось видеть.

Медведь – животное тучное и неповоротливое, в особенности зимой, когда он, разжирев, забирается в берлогу и впадает в спячку. Однако в отличие от волков он нападает на людей только в том случае, если его потревожат. Но когда вы, встретившись с медведем в лесу, спокойно обойдете его стороной, он не обратит на вас никакого внимания. Тут главное вежливость: уступайте этому зверю дорогу – и будете целы. И Боже вас сохрани взглянуть этому джентльмену прямо в глаза – он сочтет это оскорблением, не говоря уже о том, чтобы коснуться его шерсти или нанести хотя бы небольшую царапину. Оскорбленный косолапый не успокоится, пока не смоет обиду кровью, и будет преследовать вас днем и ночью до тех пор, пока не настигнет.

С первого взгляда здешний медведь показался мне настоящим чудовищем: он был крупнее всех, которых я когда-либо встречал. Глаза зверя горели яростью, а из пасти вырывался глухой рык.

Из всех членов нашего отряда один Пятница не казался встревоженным. Наоборот, при виде нового противника он выразил живейшую радость и трижды прокричал свое излюбленное «О!», указывая на зверя. Затем он сказал:

– Хозяин! Вы позволить мне дать этот медведь немножко меня? Я сделать для вас весело!

Его воодушевление меня удивило.

– Ты с ума сошел! – возмутился я. – Он же тебя съест!

– Меня? Съест? – со смехом откликнулся Пятница. – Нет, это я его съест! Вы стоять здесь, а я вам показать весело…

Тут он уселся в сугроб, скинул тяжелые сапоги и мигом переобулся в туфли, которые оказались у него в кармане. Затем передал поводья своей лошади другому слуге и, прихватив ружье, помчался быстрее ветра.

Медведь к этому времени как будто угомонился и бродил между кустами, время от времени поглядывая в нашу сторону. Приблизившись, Пятница окликнул гигантского зверя: «Слушай меня! Я говорить с тобой!», но тот поначалу не обратил на него особого внимания и отступил в лесную тень. Снега здесь было совсем немного, деревья росли редко, и среди них виднелись многочисленные прогалины. Мы наблюдали за происходящим издали.

В следующее мгновение Пятница поднял с земли камень, догнал медведя и ловко метнул тому в голову. Разумеется, никакого вреда зверю он не причинил, но своего добился: медведь почувствовал себя оскорбленным. Шерсть на его загривке встала дыбом, а из груди вырвалось грозное рычание. Не раздумывая ни секунды, он бросился на Пятницу, да так стремительно, что не всякая скаковая лошадь могла бы угнаться за ним. На ходу медведь переваливался и казался неуклюжим, но продвигался он необыкновенно быстро.

Пятница развернулся и помчался прямо к нам, прыгая на ходу, как заяц. Казалось, он испуган и нуждается в помощи, поэтому мы вскинули ружья, готовясь дать залп по зверю ради спасения легкомысленного дикаря.

Меня взяла досада: ради глупой забавы Пятница навлек на нас гнев могучего зверя.

– Это так ты нас решил развеселить? – крикнул я. – Беги скорее сюда и садись в седло, чтобы мы могли прикончить медведя и не снести заодно твою неразумную голову!

– Не стрелять! Не стрелять! – с хохотом прокричал мой дикарь. – Стоять на место! Вы сейчас увидеть!

Не снижая скорости, Пятница круто свернул и понесся к высокому дубу, который присмотрел заранее. На ходу он махнул нам, чтобы мы следовали за ним, а затем бросил ружье на землю, обхватил ствол дерева и вскарабкался по нему футов на двенадцать.

Тут подоспел и медведь. Первым делом он остановился у брошенного ружья и обнюхал его; затем, потеряв интерес к ружью, бросился к дубу и, несмотря на свой огромный вес и размеры, полез вверх с неожиданной легкостью, цепляясь когтями за кору.

Я только покачал головой, подивившись безрассудству Пятницы. Хоть убей, но в том, что сейчас происходило, я не видел ничего смешного или забавного.