«Робот-зазнайка» и другие фантастические истории

– Да, вот еще что. Раньше у меня была машина. Потому клетку я всегда возил с собой. На этот раз поеду на автобусе, так что придется оставить ее здесь. Вы вели себя как порядочные люди, не лезли не в свое дело. Вам можно доверять. Но только попробуйте снять накидку!

– Так ведь канарейка… – Джеки запнулась. – Она же с голоду умрет.

– Ах, канарейка? – Мистер Хенчард так и впился в Джеки змеиными глазками. – Не ваша забота. Я оставлю ей корм и воду на все время. А вы чтоб туда не лезли. Можете убирать комнату, когда нужно, но не смейте прикасаться к клетке. Понятно?

– Нас это устраивает, – ответил я.

– Вот и не забывайте, что я вам сказал! – рявкнул мистер Хенчард.

Когда на следующий день мы вернулись домой, мистера Хенчарда уже не было. Мы вошли в его комнату и увидели приколотую к кретону бумажку, на которой было написано: «Не трогать, ясно?» Из клетки послышалось «фррр». А потом едва различимый хлопок.

– Да ну ее, – сказал я. – В душ пойдешь?

– Ага, – отозвалась Джеки.

«Фррр», – донеслось из клетки. Только это были не крылья.

Бум!

На следующий день я сказал:

– Корма-то он, может, и достаточно оставил, но вода небось уже кончается.

– Эдди! – осадила меня Джеки.

– Ну да, меня разбирает любопытство, но не это главное. Птичкам, может, нечего пить…

– Но ведь мистер Хенчард сказал…

– Ну ладно, ладно. Пойдем к Терри, выясним, как там обстоят дела с бараньими котлетками.

А на следующий вечер… Ну, в общем, мы сняли накидку. Я и по сей день считаю, что мы сделали это не столько из любопытства, сколько от беспокойства. Джеки сказала, что когда-то знала человека, который бил свою канарейку.

– А вдруг окажется, что бедняжка закована в цепи? – предположила она, смахивая пыль с подоконника за клеткой.

Я выключил пылесос. «Пшш-топ-топ-топ», – раздалось из-под кретона.

– Да-а… – сказал я. – Вот что, Джеки. У мистера Хенчарда не все дома, хотя по нему и не скажешь. Птичка – или птички, – наверное, хочет пить. Я посмотрю, что там.

– Не надо!.. Ладно. Давай вместе, Эдди. Вместе и отвечать будем.

Я взялся за кретон, а Джеки, поднырнув мне под локоть, положила руку поверх моей.

И мы приподняли край ткани. Там, внутри, что-то все время шуршало, но едва мы дотронулись до кретона, шум прекратился. Я хотел только взглянуть – и все. Но почему-то никак не мог остановиться – рука стаскивала накидку, будто собственную волю обрела.

А в клетке… В общем, там стоял домик. Совсем как настоящий. Крошечный белый домик с зелеными ставнями – они не закрывались, были приделаны просто для украшения, потому что домик выглядел вполне современно. Он напоминал уютные, добротные коттеджи, каких полно в пригородах. На окнах висели ситцевые занавески; на первом этаже горел свет. Но едва мы подняли накидку, все окна разом потемнели. Нет, не свет погас; кто-то рывком опустил шторы. Это произошло очень быстро, и мы не успели рассмотреть кто.

Я отпустил накидку и попятился, потянув за собой Джеки.

– К-кукольный домик, Эдди!

– С куклами?

Я смотрел мимо нее, на клетку, полуприкрытую кретоном.

– А можно, наверное, научить канарейку опускать шторы?

– Ой! Эдди, слышишь?

Из клетки доносились какие-то невнятные звуки. Шуршание, едва слышный хлопок. Потом царапанье.

Я подошел и полностью сдернул накидку. На этот раз я не сводил глаз с окон. Но шторы опустились, как раз когда я моргнул.

Вдруг Джеки дернула меня за рукав и указала на двускатную крышу. Там торчала крошечная кирпичная труба, а из нее тянулась сизая струйка дыма. Впрочем, струйка была такой тоненькой, что я даже не почувствовал запаха.

– У п-птичек п-печка, – пролепетала Джеки.

Мы стояли, готовые почти ко всему. Если бы из дверей высунулся бородатый карлик и взялся выполнить три любых наших желания, мы не очень бы удивились. Только ничего такого не произошло.

Больше из загадочного домика не доносилось ни звука.

Шторы были по-прежнему опущены. Я хорошенько рассмотрел домик: сделано просто мастерски. На крылечке лежал крошечный коврик. Имелся даже электрический звонок.

Обычно клетки бывают разборными. Но эта не разбиралась. Днище было припаяно, о чем говорили пятна канифоли и какого-то тускло-серого металла. Дверца тоже была заделана намертво. Мне удалось просунуть между прутьями указательный палец, но большой не пролезал.

– Хорошенький домик, правда? – спросила Джеки дрожащим голосом. – Они, должно быть, совсем крошечные…

– Ты о ком?

– О птичках. Эдди, кто живет в этом домике?

– Посмотрим, – сказал я.

Я достал из кармана автоматический карандаш, осторожно просунул его между прутьями и ткнул в открытое окно. На нем тут же рывком подняли штору. Из глубины дома, прямо мне в глаза, ударил тонкий, как игла, луч миниатюрного фонарика, ослепив своим блеском. Я охнул, отшатнулся и услышал, как захлопнули окно и опустили штору.

– Ты видела?..

– Нет, твоя голова мешала. Но…

Тут все огни в домике погасли. Только струйка дыма говорила о том, что там кто-то есть.

– Мистер Хенчард – сумасшедший ученый, – пробормотала Джеки, – он уменьшает людей.