«Робот-зазнайка» и другие фантастические истории

– Это привлекло бы ко мне внимание, а я крайне заинтересован в сохранении инкогнито. Вообще-то, я… – Робот поискал в уме правильное выражение. – Вообще-то, я в бегах. Путешествовать во времени можно только по распоряжению правительства, любые другие варианты, даже случайные, жесточайше запрещены.

«Должна же быть у тебя ахиллесова пята, – размышлял Кельвин. – Вот бы ее найти».

Он пристально рассматривал робота, часто моргая от напряжения. С каждой секундой тот вызывал все больше подозрений.

– Какое доказательство вам требуется? – спросил собеседник. – Я читаю ваши мысли с той минуты, как вы вошли. У вас была временная анестезия, когда я извлекал необходимые сведения и возвращал их обратно.

– Так вот что это было! – Кельвин оробело попятился. – Знаете, я, пожалуй, пойду…

– Остановитесь, – велел робот. – Вижу, вы мне не доверяете. Жалеете, что высказались насчет грабежа. Боитесь, что я ухвачусь за эту идею. Пожалуйста, не беспокойтесь. Мне бы не составило труда отнять у вас и деньги, и жизнь, тем самым решив мои проблемы, но нам, роботам, не дозволяется убивать людей. Поэтому я вынужден прибегнуть к альтернативному варианту, с бартером. В обмен на мизерное количество золота могу предложить нечто ценное. – Робот обвел фасеточным глазом палатку, задержал пронизывающий взгляд на Кельвине. – Люди сюда приходят за гороскопом, надеясь приобрести здоровье, славу и богатство. Но астрология – это не по моей части. Поверьте, логичный научный метод даст вам более надежный результат.

– Ага, ага, – скептически хмыкнул Кельвин. – Много ли просишь в уплату? И почему ты сам не хочешь воспользоваться этим распрекрасным методом?

– У меня другие цели, – загадочно ответил робот. – Вот, возьмите.

Внутри у него пощелкало, затем на металлической груди отодвинулась панель. Робот извлек из ниши и протянул Кельвину плоскую коробочку, тот машинально ухватился за прохладный металл.

– Будьте осторожны. Не нажимайте на кнопку, пока не…

Но Кельвин уже нажал.

Он будто несся в обезумевшем локомотиве – как ни дави на рычаг, тормоза не сработают. Кто-то сидел в голове у журналиста. И решал за него.

Этот кто-то был не совсем человек. И по меркам Кельвина он был не совсем здоров психически. Зато вполне вменяем по собственным меркам. Достаточно вменяем, чтобы еще в ясельном возрасте усвоить самые сложные принципы неевклидовой геометрии.

Из чувственного хаоса в мозгу синтезировался своего рода язык – общий, универсальный. Отчасти вербальный, отчасти образный; свою лепту внесло и обоняние, и осязание. Что-то в нем было знакомое, что-то – совершенно чужое. Все вперемешку.

Пожалуй, как-то так:

«В этом сезоне чересчур расплодились большие ящерицы… У всех ручных тревваров, кроме каллистянских, похожие глаза… скоро отпуск, и предпочтителен галактический круиз, Солнечная система вызывает клаустрофобию… Завтра сложим-подытожим, если квадратный корнюк и возводимый трояк…»

Но это не более чем словесный символизм. Субъективно все воспринималось в мельчайших подробностях, и от этого было еще жутче. Кельвин, на его счастье, мгновенно подчинился рефлексу и убрал палец с кнопки.

Он стоял столбом, разве что слегка дрожал.

Ему было страшно.

– Не надо было устанавливать телепатическую связь без моей команды, – упрекнул робот. – Теперь мы в опасности. Подождите. – Глазные фасеты изменили цвет. – Да… понятно. Да, Тарн. Берегитесь Тарна.

– Я не желаю в этом участвовать! – зачастил Кельвин. – Заберите свою штуковину!

– Без нее вы беззащитны перед Тарном. Оставьте у себя. Как я и обещал, прибор даст вам здоровье, славу и богатство. Он намного эффективнее гороскопа.

– Спасибо, не надо! Уж не знаю, как вам удаются эти фокусы… Может, ультразвук? Не знаю и не хочу…

– Подождите, – повторил робот. – Нажав на кнопку, вы очутились в разуме, который существует в далеком будущем. Прибор создал ментальную связь. В любой момент вы можете воспользоваться ею, нажав на кнопку.

– Не дай бог! – Кельвина прошиб пот.

– Подумайте о преимуществах. Вообразите, что вашим сознанием завладел доисторический троглодит. Это дает ему возможность исполнить любые свои желания.

Надо было найти логичные опровержения аргументам робота. «Какие доводы использовал в споре с дьяволом святой Антоний? – борясь с обморочностью, думал Кельвин. – Или это был Лютер?»

Но нужные слова не шли на ум. Усилилось головокружение, и журналист подозревал, что выпил лишку. Все же он пробормотал:

– А как троглодит разберется с содержимым моего мозга? Как применит эти знания, не располагая теми средствами, что есть у меня?