Род

– Женщина, способная выжить с твоим отцом и вас, обалдуев, вырастить, – парировала Хильдигуннюр. – Топор в сарае. Иди на север, в гору – там будет тропа к участку, который твой отец пытается расчистить. Увидишь. Топор принесешь вместе с дровами, только не руби больше, чем сможешь унести.

– Я всегда так делаю, мама, – Бьёрн улыбнулся и зашагал прочь.

– Пойдем, ленивица, – сказала Хильдигуннюр. – Надо готовиться к завтрашнему вечеру.

Хельга пошла следом за ней. Во дворе, за забором, она чувствовала себя в безопасности. Защищенной.

Волкодав приветственно гавкнул, когда Бьёрн проходил мимо, здоровяк остановился и почесал пса за ушами, а когда тот застучал хвостом, направился в сарай. Вскоре он вышел, неся топор с толстой рукоятью, настоящее орудие лесоруба.

– Этому доводилось и косточки ломать, – пробормотал он, взглянув на многажды заточенное лезвие. Пес умоляюще смотрел на него, пока он шел обратно к забору.

– Вырубка? – он посмотрел на сплошную стену деревьев, притиснувшуюся к подножью холма. – А эти-то старому козлу чем не угодили? Ну, лучше делать как маманя говорит, – продолжил он, шагая мимо деревьев к тропе, как ему было велено. Воздух под сенью деревьев был неподвижным, и по лицу взбиравшегося на холм Бьёрна расползлась улыбка.

Тропинку он нашел легко – и тут же услышал вскрик, быстро стихший.

С топором наготове Бьёрн ворвался на вырубку… чтобы увидеть мелькание белой кожи – руки, ноги, широкую спину – и лежащую на земле Руну, вцепившуюся Карлу в волосы, подталкивавшую и подгонявшую его.

– Сзади, – прошипела она в ухо любовнику, тот замер в середине толчка и оглянулся через плечо на великана с топором.

Ему потребовалось мгновение, чтобы оценить положение.

– Сделай вид, что… – начал Карл, но Бьёрн уже отвернулся.

Широко размахнувшись, здоровяк погрузил топор в ближайшее дерево. Не глядя на любовников, он сказал:

– Маме дрова нужны.

И ушел.

Как только он скрылся, Руна положила руку на шею Карлу, поглаживая его.

– Ну же, – прошептала она, притягивая его ближе, – не останавливайся.

Карл оттолкнул ее и поднялся на колени, скрывая штанами опадающий член.

– Хватит, – сказал он.

– А мне нет, – сказала Руна, блеснула соблазнительной улыбкой, приподнялась и потянулась к его бедру.

Карл оттолкнул ее руку и встал.

– Я сказал, хватит.

В глазах у Руны сверкнула злость, и она поднялась на ноги, безотчетно поправляя платье и вытряхивая траву и веточки из волос.

– Но я думала…

– Не надо было думать. Я просто хотел кому-нибудь присунуть.

Ее глаза наполнились слезами, челюсти яростно сжались. Она закусила губу, сорвалась с места и убежала прочь от хутора, в глубину леса.

Карл крепко зажмурился и вздохнул.

Потом снова открыл глаза, подошел к торчавшему из дерева топору и пробормотал:

– Так. Дрова.

Он потянул за рукоять, но топор не поддался. Карл с проклятиями стал расшатывать его из стороны в сторону снова и снова, пока лезвие наконец не начало выходить на ширину ногтя с каждым рывком.

Хельге всегда казалось, что выполнять работу по дому вместе с матерью – это особая честь. Все становилось приятно ритмичным и тихим, и ее мысли где-то витали, пока она механически нарезала морковку ножом.

– Пожалей свою старушку-мать и принеси мне еще дров, – попросила Хильдигуннюр. – Нужно разжечь посильнее огонь под котлом.

Солнечный свет ударил вышедшей из дома Хельге в лицо, и ей пришлось надолго зажмуриться, чтобы привыкнуть к нему. Она услышала, как плещутся в реке детишки, и без труда вообразила тоску на лице присматривавшей за ними Гиты.

Ноги сами отнесли ее за угол дома, в тень, к навесу, под которым были сложены дрова. Она взглянула на отсыревшие поленья. «Хорошо, что нарубить еще послали кого-то другого». Хельга набрала охапку дров посуше и осторожно понесла назад, глядя под ноги, хоть и была уверена, что может пройти этот путь с завязанными глазами. Она сбросила груз в корзину для дров.

– Вот.

– Спасибо, – сказала Хильдигуннюр. – Много Бьёрн нарубил?

– Не знаю, – сказала Хельга. – Он, похоже, еще не вернулся. Топора не видать.

– Хм, – она бросила в огонь три полена, и голодное пламя мгновенно вгрызлось в древесину.

Позади них открылась дверь, и в дом вошел Бьёрн.

Хильдигуннюр повернулась к нему:

– Где мои дрова, здоровая ты орясина?

– Карл сказал, что нарубит, – ответил Бьёрн.

Хельга взглянула на мать. «Ей это совсем не нравится», – подумала она. И что вообще Карл делает в лесу? Она попыталась вспомнить, когда в последний раз видела старшего из братьев.

– Так возьми другой топор и помоги ему, – приказала Хильдигуннюр. – Тут тебе делать нечего.

Бьёрн молча повернулся и ушел.

Когда дверь закрылась, Хильдигуннюр вздохнула:

– Как же сложно уследить за всем зверьем, – пробормотала она.

Хельга не была уверена, что речь идет о домашней скотине.

По лесу гуляло эхо от ударов металла о дерево. Бьёрн с топором на плече поднялся на холм и нашел вырубку. Его старший брат стоял у огромной сосны, весь в поту, с безумной улыбкой, и рубил что было силы. Два дерева, каждое в три человеческих роста, уже лежали на земле. Карл оглянулся, заметил Бьёрна и с новой силой атаковал сосну.