Род

– Приветствую, братец, – прорычал он между двумя яростными ударами. Бьёрн ничего не ответил, лишь подошел к одному из поваленных деревьев и принялся обрубать ветки. – Ты пришел сказать мне, какой я нехороший? Каким я могу быть бесчестным ублюдком?

Костяшки сжимавших топорище пальцев великана сделались белыми, и он взглянул в лицо брату:

– Ага, именно так, – сказал он с холодной яростью в голосе. – Ты засранец – и всегда им был, но обычно ты вредишь только себе. Зачем тебе рушить семью Аслака?

– Она этого захотела…

– Пусть так, но и ты должен был захотеть. Ты любишь только себя и все портишь. Так всегда было. Но пора с этим кончать.

Братья немного постояли лицом к лицу в лесной тишине.

– Я убил людей, Бьёрн, – мягко сказал Карл, – больше, чем могу сосчитать. Слабых людей. Молодых людей. – Он дернул плечами и перехватил топор, не спуская глаз с великана, осматривая его, примеряясь к нему. – Больших людей.

Бьёрн уставился на брата, с отвращением скривил губы – а потом принял решение, отвернулся и продолжил обрубать ветки.

Карл посмотрел на затылок брата.

– Как хочешь, младшенький, – пробормотал он, прежде чем снова всадить лезвие топора в огромную сосну.

Солнце было уже на полпути к земле, когда они взвалили на плечи первое дерево, теперь разрубленное пополам. После стычки они не обменялись ни словом, но братья столько раз работали вместе, что им не нужно было ничего друг другу говорить. Они споро одолели путь от вырубки до хутора, разрубили ствол на поленья и аккуратно сложили их у сарая, рядом с прошлогодними дровами.

Карл ушел в дом, а Бьёрн направился к кузне. Друг на друга они не смотрели.

При виде хозяина Бреки вскочил и бешено забарабанил хвостом.

– Шшш, мальчик, – низким голосом прогудел Бьёрн. – Шшш.

Он почесал пса за ушами, найдя то место, которое всегда заставляло его расплываться от удовольствия. Потом для верности почесал еще раз и вздрогнул, почувствовав, что за ним наблюдают: возле кузни стоял Вёлунд и молча смотрел на него.

– Чего тебе, парень?

Вёлунд не ответил, и Бьёрн вздохнул:

– Иди на вырубку рядом с новой овчарней, сын. Возьми топоры и столько веток, сколько сможешь унести. Давай живее.

Подстегнутый громким голосом отца, Вёлунд неуклюже зашагал.

Бьёрн посмотрел, как мальчишка то ли бежит, то ли семенит прочь, и снова вздохнул:

– Надо было тебя еще в младенчестве утопить, – пробормотал он. Взглянул на собаку и улыбнулся: – Был бы он больше на тебя похож, да?

Волкодав смотрел на него с обожанием и довольно пыхтел, вывалив язык.

Хельга спускалась по холму к новой овчарне. Узенькая полоска деревьев, которые, как говорят, она называла «мой лес», когда была маленькой, едва-едва охватывала холм, ничего особенного, но, подумалось ей, звуки там обитали чарующие. Иногда было тихо, иногда все взрывалось шелестом и жизнью. Это было одно из тех мест, где она чувствовала себя спокойнее всего. Она сразу воспользовалась шансом сбежать, улучить немного времени для себя, едва только Хильдигуннюр упомянула, что ей нужно кое-что из ящика возле новой овчарни – должно быть, она оставила там свой нож с костяной ручкой, а он ей нужен, потому что это лучший нож на хуторе. Бьёрн тоже вызвался сходить, но Хильдигуннюр велела ему сидеть тихо и послала Хельгу. Ей было о чем подумать: ненавидят братья друг друга или любят? Карл срывается на всех и вся, но стоит ли бояться его угроз? И так ли прост Сигмар, как кажется? Телосложения он незавидного, однако даже не дернулся, когда во время состязаний на него бросился Карл.

Она так глубоко задумалась, что, свернув за угол, едва не сшибла с ног Вёлунда.

– Ой… Привет!

Вёлунд взглянул на нее, поначалу тупо, потом в его глазах мелькнула искра узнавания, а следом за ней – бледнейшая из улыбок.

– Привет, – пробубнил он.

– Куда ты идешь?

Улыбка исчезла.

– Надо найти, ну, топоры, – сказал мальчик, опустив глаза. Пальцы его начали дергаться, сжимаясь в кулаки и снова разжимаясь. – На вырубке – только… я не знаю…

Хельга осторожно положила руку ему на плечо:

– Все в порядке.

У Вёлунда задрожала нижняя губа.

– Не знаю, – повторил он жалобно.

– Я знаю, куда тебе надо идти, – сказала Хельга.

Вёлунд поднял глаза, робко всматриваясь в ее лицо.

– Ты… знаешь?

Улыбка далась ей легко.

– Да. Иди за мной! – она прошла мимо него, свернула на боковую тропинку и вскоре оказалась на вырубке, а следом за ней и Вёлунд.

– Вот они! – воскликнул позади нее мальчик, подбежал к брошенным топорам и, улыбаясь, взвалил их на плечо. – Я их нашел!

– Да, нашел, – сказала Хельга, глядя, как на расстоянии ладони от его лица застыли лезвия. – Ты прав. Только будь осторожнее, ладно?

Вёлунд кивнул, не спуская с нее глаз:

– Ты меня спасла, – сказал он.

Хельга осторожно переместила топоры в руках мальчика, чтобы он ненароком ничего себе не отрубил, и повела его, словно бычка, к большой куче веток.

– Что ты имеешь в виду?