Род

Когда она представляла себе Карла, первым, что она видела, был гнев, злоба бешеной собаки, жаждущей в кого-нибудь вцепиться. Может, он связался с тем, с кем не стоило? Он разбил нос Йорунн – было ли этого достаточно, чтобы убить? Он оскорбил Бьёрна и угрожал Сигмару. И еще то, как он на нее смотрел. Даже в разгар лета, даже зная, что он мертв, Хельга почувствовала ползущий по спине холодок и поежилась, чтобы привести себя в норму. Может, он так посмотрел на кого-то еще? На чью-то жену?

– Они вернулись. – Голова Эйнара исчезла за дверью дома так же быстро, как и появилась.

– Как раз из-за этого мы в эту дрянь и влипли, – пробормотала она. Откинулась назад и выжала тряпку в ведро. Капли стали заметно светлее: когда она только начала, они были темно-красными, так что это было уже своего рода достижение. Она поднялась, хрустнув суставами, и отвернулась.

Образ ворвался в ее мозг с такой силой, что у нее подогнулись колени.

Амулет.

Проклятый амулет.

Он что-то прятал под рубахой, когда дрался с Бьёрном. Оно блеснуло на свету, когда он предлагал ей помочь с посудой. Это был серебряный молот Тора.

Хельга, спотыкаясь, направилась к двери; ей вдруг стало трудно дышать. Это казалось ей важным.

Тело покоилось снаружи, Хильдигуннюр укрыла его полотном. Рядом лежал, понурив голову, мастиф, выглядел он жалко. За спиной у себя Хельга слышала голоса – Бьёрн и Йорунн? – доносившиеся из сарая с дровами. Ей нужно было проверить, причем быстро.

Когда она присела возле трупа, пес вскинул голову и нехотя заворчал на нее.

– Тсс, – прошептала Хельга. – Все хорошо.

Она стремительно стянула полотно, открыв бледное лицо Карла, его шею – и больше ничего.

– Что ты делаешь? – позади нее стояла Хильдигуннюр.

Хельга замерла.

– Я… Э… – Она оглянулась через плечо, зажмурившись, чтобы солнце не слепило глаза. – Мне надо было проверить.

– Что?

– У него был амулет. А теперь его нет.

Солнце за спиной Хильдигуннюр превращало ее в темный силуэт.

– Понятно, – и сразу же: – Поднимайся, быстро. Они идут.

Хельга поднялась, ощущая тревогу. Она обнаружила что-то важное? Или сделала что-то не так? Но ее мать ничего не говорила, ничего не объясняла. «Что она вообще сейчас чувствует?» Хельга поняла, что не знает. Ее мать удивилась, а потом рассердилась… но почему? В тот момент она подумала, что Хильдигуннюр с тем же успехом могла злиться на Карла, посмевшего без разрешения умереть на хуторе. Посмотрев за ворота, она увидела, что приближаются Аслак и Руна. Даже за сотню ярдов было заметно, что между ними все – чем бы оно ни было – стало еще хуже, чем прежде.

– Этими плечами хоть камни дроби, такие они одеревеневшие, – еле слышно пробормотала ее мать, взглянув на Руну.

Хельге пришлось подавить смех, вызванный отчасти смешным и точным наблюдением, а отчасти тем, что ее мать снова стала собой.

– Как Агла?

– Она всегда была хрупкой, но, думаю, справится, – больше Хильдигуннюр ничего не сказала, потому что Аслак и Руна были уже почти в пределах слышимости.

Все вместе они окружили тело, и тишина лишь росла с каждым новым членом семьи, словно сугроб на крыше, пока Хельга не почувствовала, как ей сдавило грудь. Никто ничего не говорил, все, не отрываясь, смотрели в землю.

Только когда все собрались, появился Уннтор вместе с Эйнаром и Яки.

– Мы отметили место, – пророкотал он. – Подготовили все, что нужно. Богам это не нравится.

«Богам редко что нравится», – подумала Хельга, но говорить не стала. Уннтор обернулся и зашагал прочь, и, словно стадо овец, они потянулись следом. Никто ничего не говорил, никто никуда не смотрел, кроме широкой спины хозяина Речного хутора. Эйнар и Яки без слов отделились и направились к сараю за лопатами и кирками. Короткий, резкий приказ – и Бьёрн метнулся к поленнице, вернувшись с охапкой дров.

Хельга обнаружила, что идет рядом с Гитой. Лицо у нее по-прежнему было бледным, она выглядела измотанной и уставшей. Момент сомнения – даже страха, – а потом в голове Хельги прозвучал голос Хильдигуннюр: «Не глупи, девочка. Ты знаешь, что делать». Она протянула руку и обняла тонкие плечи Гиты. Затаенное дыхание со всхлипом вырвалось из горла девушки, потом она затряслась и прижалась к Хельге, намертво вцепившись в ее рубаху. Они неловко шли в хвосте процессии, Хельга шептала дрожащей Гите слова утешения. Она смотрела на спины своих родичей, шедших к месту упокоения, словно ягнята на бойню. Почти не задумываясь, она коснулась руны, свисавшей на ремешке с ее шеи.

Перед ее мысленным взором замелькали образы: мимолетная улыбка старика в поле. Прошептанные им слова, его голос – сильнее, чем должен быть в таком возрасте. Руна Наут, прошипел ей ветер. Она расскажет тебе о желаниях, стремлениях и заботах, что текут в каждом из вас.

– Стоит попробовать, – пробормотала Хельга.

– Что? – полусонным голосом спросила Гита.

– Ничего, – сказала Хельга, – ничегошеньки. Смотри, – добавила она, указав вперед. – Мы почти пришли.

Глава 11 Виновник