Род

Не сдержавшись, Хельга взвизгнула – тоненько, по-девчачьи, сама не успев ничего понять. – Аслак! Что ты здесь делаешь? – спросила она резче, чем хотела.

Младший сын Уннтора смотрел на нее из тени, всего лишь силуэт на фоне глубокой тьмы.

– Мне просто… нужно было ненадолго выйти. Словно тяжесть с груди спала, правда.

Он сделал шаг вперед, и на его скулы лег лунный свет. «У него такие большие глаза», – подумала Хельга, и что-то в ней поменялось. Вдалеке от братьев, в одиночку, на улице Аслак выглядел… другим. Более худым. Измученным, что ли. Таким она всегда представляла Локи из преданий.

– Умм… спасибо, – сказала она, взволнованная и сердитая на себя за это. – Помоги… да, пожалуйста. Ты знаешь, какой она бывает.

– О, я знаю, – сказал Аслак, чуть улыбнувшись. Он двинулся к ней – и сердце Хельги перестало биться, пока он не прошел мимо, к сараю. «Да что с тобой, девочка? Шевелись!»

Она поспешила за Аслаком, пытаясь изгнать освещенное луной печальное и прекрасное лицо из своей головы.

Когда они вернулись, стол был установлен и все уже сидели. Взгляды постоянно возвращались к месту Карла, как язык к дыре от выбитого зуба, но никто ничего не говорил. Хельга ожидала, что Руна будет злобно на нее пялиться, но та, что странно, была занята совсем другим и, не отрываясь, смотрела на Йорунн.

– …Поиграть, – тоскливо бубнил Вёлунд с другого конца стола.

– Нет, сначала поешь, – строго сказала Тири.

Ложка плюхнулась в миску, огромный шмат репы поднялся ко рту Вёлунда и мгновенно исчез. Почти сразу раздались болезненные стоны – мальчик одновременно пытался есть и не пускать обжигающий кусок овоща к себе в глотку. Наконец, с измученным «Нннхх», он выплюнул его обратно в миску.

Бьёрн повернулся и гневно уставился на жену.

– Пусть идет к себе в угол, – сказал он.

– Ему надо есть, а то…

– Он не будет есть, – сказал Бьёрн устало. – И никто не хочет на это смотреть. Он жрет как свинья.

Хельга взглянула на Вёлунда, но тот, казалось, не заметил отцовского оскорбления. Тири передумала возражать и отправила сына играть. Он покосолапил к своему месту, встал на колени и засунул голову под кровать. Хельга заметила, как Бьёрн смотрел ему вслед с усталым, измученным видом.

– По пути сюда мы слышали разные разговоры, – начал Сигмар.

В ответ на это Йорунн поджала губы:

– Сигмар, не надо.

– Почему? Мы должны им рассказать.

– Что рассказать? – прорычал Уннтор. Встревоженные угрозой в голосе деда, Браги и Сигрун со всей прытью своих шестилетних ножек спрыгнули с коленей матери и бросились прочь, подальше от стола.

– Мы слышали, что Карл залез в долги, – выдавила сквозь стиснутые зубы Йорунн. – Основательно. Вполне достаточно, чтобы за ним кого-нибудь отправили. – Она покосилась на Уннтора. – Кого-нибудь опытного.

– Хороший кусок мяса, брошенный собакам, отвлек бы их от запаха, – добавил Сигмар.

– И почему вы не сказали нам утром?

Йорунн посмотрела на отца и тихо сказала:

– Потому что тогда бы вы подумали, что это мы виноваты. Если те, кому он задолжал, на самом деле отправили кого-то, кто крадется в ночи, мы все равно бы его не поймали.

Уннтор нахмурился, но промолчал.

– И насколько надежны эти сведения? – спросила Хильдигуннюр.

– О, в высшей степени, – ответил Сигмар. – Мы покупаем и продаем. Люди из кожи вон лезут, рассказывая нам правду, чтобы мы возвращались снова и снова.

Уннтор посмотрел на него, потом на всех остальных, сидевших за столом. Подумав, он медленно произнес:

– Думаю, это возможно. Было…

Послышался звонкий шлепок, вскрик боли, потом яростный вопль и тонкий голосок, кричащий: «Ма-а-а-а-а-ама!»

Все головы разом повернулись к Браги, который всхлипывал, лежа на полу, и его сестре, бежавшей к Руне. Стоявший над упавшим мальчиком Вёлунд сжимал что-то в кулаке. Вместо слов из его глотки вырывался громкий гул, похожий на треск расколотого дуба.

Тири немедленно вскочила и кинулась к нему.

– Вёлунд!.. Ты что делаешь?

Мальчик повернулся и увидел подбегающую мать; мясистая рука выстрелила вперед, и он оттолкнул Тири так, что ее развернуло. Бьёрн с криком поднялся и бросился на сына, но когда он схватил Вёлунда за руку, тот принялся вырываться, снова и снова крича во все горло:

– Мое! Мое!

– Я только хотел посмотреть, – рыдал Браги, цепляясь за подол матери. – А он злюка! Он меня стукнул!

– Я знаю, сладенький, – сказала Руна, утешая малыша. – Мы потом про это поговорим, ладно?

– Выведи его! Сейчас же! – крикнула Хильдигуннюр, перекрывая шум, и Бьёрн злобно зыркнул на нее.

Мальчишка заходился в истерике, орал и бился в отцовских руках, пока Бьёрн, раздраженно кряхтя, не заехал ему локтем в грудь, заставив Вёлунда согнуться, задыхаясь от боли.

В его руке блеснуло что-то серебряное.

– УБИЙЦА! – кричала Агла так же громко, как Вёлунд, но куда пронзительнее.

Когда Хельга обернулась к ней, то сразу и не узнала: лицо ее было багровым от злости, с раздутыми ноздрями и выпученными глазами. Она казалась существом из Тролльхейма. Костлявый палец, выставленный вперед, насколько это было возможно, указывал на Вёлунда, схваченного отцом.