Род

Как только дверь закрылась, Хельга принялась действовать. «Нет времени прохлаждаться». Она огляделась, осмотрела скамьи. «Ничего». Столы. «Ничего». С бешено колотящимся сердцем она ждала, что кто-то из стариков проснется. «ВОТ!» Под одеялом Эйнара обнаружился короткий, похожий на обрубок, сапожный нож. Не лучший вариант, но сгодится. Она нагнулась и подобрала его; отблеск света на лезвии на мгновение вогнал Хельгу в ступор, но голос, очень похожий на Хильдигуннюр, привел ее в чувство: «А если тебя увидят ночью с ножом в руках? Что тогда?»

Вспыхнув, Хельга поднялась, спрятала нож в ладони и пошла, медленно, но целеустремленно, стараясь ни на что не наступить и ни во что не врезаться. Если кто-нибудь ее окликнет, она скажет, что возвращается в постель, а Эйнар скоро вернется.

Вот.

Кровать Руны.

Встав на колени, Хельга трясущимися пальцами нашарила рунный камень. Она нащупывала очертания руны кончиками пальцев и чувствовала запах дыхания спящей женщины дюймах в пяти от себя. Она вытащила нож и…

– Мама? – голосок, приглушенный туманом сна.

Хельга затаила дыхание и попыталась слиться с полом. Тело рядом с ней зашевелилось с бессознательной медлительностью. Послышалась невнятная, будто пропетая фраза.

«Эйнар вот-вот вернется. И застанет меня лежащей у постели жены Аслака, с ножом в руках. Кто-нибудь может проснуться, как я это объясню? Я здесь единственная не родная им по крови или браку».

В мыслях она уже видела, как кричит на нее Агла, как Хильдигуннюр плюет ей в лицо, а Уннтор, ее приемный отец, с печальным видом заносит топор над ее шеей.

«Люди дышат иначе, когда спят».

Мысль мелькнула у нее за мгновение до того, как Хельга осознала, что размеренное дыхание – единственный звук, который доносился с кровати прямо над ней.

Она как можно быстрее провела сверху вниз еле заметную линию не длиннее большого пальца, потом другую, наклонную, слева направо через центр первой. Руна Наут. «Желания, стремления и заботы. Будет выглядеть как царапина. Просто царапина! Некогда думать. Шевелись!» Заставляя себя двигаться медленно и осторожно, она поднялась на ноги и прошла через комнату мучительным неспешным шагом, не забыв положить нож туда, где его нашла.

Она успела сесть на стул Эйнара и сделать три вдоха, прежде чем дверь снова открылась и он проскользнул внутрь, двигаясь легко и неслышно.

– Шевелился кто-нибудь? – прошептал он.

– Нет, ничего не было, – сказала Хельга. Она была рада, что Эйнар не видит ее лица. В носу еще стоял запах теплых тел, сна и дыхания Руны. – Совсем ничего.

Глава 12 Драка

Хельга моргнула.

– Поднимайся, девочка, – повторила Хильдигуннюр, – весь день проспишь!

Хельга снова моргнула. В доме было лишь чуточку светлее, чем ночью, но Хилдигуннюр стояла возле ее кровати уже полностью одетая.

– У нас есть работа.

Она знала, что спорить бессмысленно. «Сейчас встану», – сказала она мысленно и услышала, как ее рот издал что-то вроде «шшссс всссну». Вскоре она ощутила жесткую утоптанную землю под ногами. Вокруг них все еще спали родичи. «Как волки в логове». Мысль мелькнула и исчезла.

– Пошевеливайся.

– Куда мы идем?

– В новую овчарню. Надо убедиться, что мы готовы к зиме.

– Но я уже…

Под взглядом Хильдигуннюр Хельга замолчала на полуслове. Она начала бормотать извинения, но решила, что промолчать будет умнее.

Воздух снаружи был свежим и холодил ее кожу. Знакомая песня реки успокоила Хельгу, пока она споро поднималась на холм следом за матерью, прочь от Речного. Когда их окружил лес, она почувствовала, что постепенно просыпается. «Кто это сделал?» Вопрос не исчезал, уродливая приземистая тварь, нагло ухмыляющаяся крыса посреди дороги. Запах сосен щекотал ей ноздри, и она почти ощущала вкус сырого утреннего воздуха. Солнце еще не скоро должно было выползти из-за горизонта, щеку обдавал освежающе холодный ветерок.

«И все-таки кто?»

Ее голова полнилась лицами, кричавшими друг на друга людьми, выхваченными из памяти обрывками фраз. Вспышка раздражения разбудила ее мозг. «Здесь надо прибраться». Хельга вообразила себе захламленную кладовую с разбросанными по полу вещами и пустыми полками на стенах. Она быстро сделала на полках зарубки – одна для Гиты, две для Йорунн и три… для Аслака. «Просто так», – сказала она себе. «Без всяких там причин». Она нагнулась и подобрала с пола платье. Прекрасное, сшитое мастером, стоившее, наверное, целое состояние. Аккуратно сложила его и отнесла на полку Гиты. Хочет поехать ко двору, но не может. Властный, деспотичный отец. «Передается ли жестокость по наследству?» Она представила лицо Уннтора, искаженное яростью, и вздрогнула. Добавим к этому то, что мог натворить Карл, пока участвовал в набегах… Она вспомнила, какое лицо было у Гиты, когда та сбежала из дома от насмешек отца и дяди, как жажда убийства горела в ее глазах.