Родина

– Узнаете?

Стеблов всмотрелся в экран… да, похоже, это Леха.

– С коротким автоматом.

– Именно. Этот человек опознан нами, а теперь и вами – как старший лейтенант Алексей Першунов, который теоретически в этот момент находился в чеченском зиндане. Справа от него, садится в машину – Абу Саед. Он представляет пакистанскую разведслужбу и организацию Талибан, что в принципе одно и то же. Талибан – это такой проект пакистанцев, как проект иранцев – организация Хезбалла.

– Я слышал, что Талибан борется с наркопосевами в Афганистане. Если это так – что тут делает Абу Саед.

– Интересный вопрос. Возможно, ответ заключается в том, что троих из участников этой встречи уже нет в живых. Почерк один и тот же – снайперский выстрел с дальнего расстояния. По нашим данным Ага-хан был убит в Афганистане выстрелом с девятисот метров. Не понимаете?

Стеблов пожал плечами.

– Скорее всего, Першунов является ликвидатором Абу Саеда. Здесь он выполняет роль его телохранителя, но лишь для того, чтобы присмотреться к своим потенциальным жертвам. Которых Абу Саед уже приговорил к смерти.

– Но зачем?

– Еще более интересный вопрос. Я полагаю, что Абу Саед – проводил и проводит долгосрочную работу по дестабилизации обстановки на нашем Юге. Наркомафия для него – не помощник, а враг. Почему? Потому что торговля наркотиками – предполагает наличие работы и занятость людей. Кто-то должен выращивать наркотики, кто-то перевозить через границу, долю получают милиция и таможенники, водители… да все. Кто-то охраняет этот бизнес. Часть афганского героина идет в Россию, часть в Западную Европу – а с теми с кем торгуют – не воюют. Потому – Абу Саед делает все, чтобы остановить наркопотоки. В Кабуле и Кандагаре – талибы публично казнят крестьян, которые несмотря на запрет посеяли опиумный мак, а Абу Саед действует здесь, и своими методами. Когда мы в девяносто первом бросили Среднюю Азию на произвол судьбы – люди потеряли работу и возможность честным трудом зарабатывать на хлеб насущный. Но появились контрабандисты и наркомафия, которые дают возможность зарабатывать на жизнь нечестным трудом. Задача Абу Саеда – сделать так, чтобы у людей не осталось и этой возможности, чтобы у людей вообще ничего не осталось. Кроме цепей. Что бывает, когда у людей не остается ничего кроме их цепей – мы все знаем.

– Революция… – сказал Стеблов.

– Исламская революция – поправил Каплунов – и Абу Саед не просто проповедник из мечети. Он профессиональный революционер, который технике и тактике революционной борьбы учился у нас, а идеологию – заменил на агрессивный ислам. Его действия – синтез Корана и Ленина, Троцкого, Кропоткина.

Стеблов вдруг заметил уязвимость в этом человеке. Нет, не в Абу Саеде.

– А вы верите в коммунизм, полковник? – спросил он.

Каплунов снял свои тяжелые очки и начал протирать их.

– Да, верю – спокойно сказал он – и буду верить, пока жив. Мои дед и бабка жили в еврейском местечке в Литве. Когда советская армия уходила – они успели уйти вместе с ней, точнее – их вывезли. Всех, кто решил остаться на родине – загнали в гетто и уничтожили. Это сделали литовцы, не немцы. Соседи приходили и говорили – ты жид, тебе не место на нашей земле и тебе не место среди живых. Если бы СССР не пришел в Литву – я бы не родился. И если бы мои дед и бабка не добрались до Ташкента – Я бы тоже не родился. Поэтому я верю. Я, еврей из КГБ – верю, может, один из последних. И отдаю долг как могу. А вы – верите?

– Нет – сказал Стеблов.

– Почему?

– По многим причинам. Одна из которых – я был в Грозном, полковник. Мы заходили второго января девяносто пятого. Мы не хотели их убивать, знаете, какой приказ дали солдатам? Не ломать лавочки. А они – охотились на нас как на диких зверей. Кто выжил – тот научился охотиться на них. Я – выжил, полковник. Выжил для того, чтобы увидеть рабские зинданы и кастрированных пленных. И тогда я понял, что все что нам говорили – фигня одна. Есть свои. И есть чужие. А все это г…о про братство народов – можете, знаете, куда себе засунуть?

Каплунов снова надел очки.

– Жаль.

– Мне тоже. Но это так.

– Мне нужна помощь. Ваша помощь. Першунова надо остановить.

– Обращайтесь к моему непосредственному начальнику.

– Жаль…

Стеблов встал со своего места.

– Я могу идти?

– Что произошло между вами и Першуновым в Чечне? – спросил Каплунов.

– А знаете, как говорят, полковник – не тронь, чтоб не воняло? Что бы не произошло – это наше дело. И что произойдет – это тоже будет наше дело.

Стеблов бросил руку к голове.

– Честь имею…

Москва. Управление кадров Министерства обороны. 30 января 2000 года

В управлении кадров Министерства обороны – все прошло на удивление легко и просто, хотя и пришлось подождать. Алексей Першунов получил новое удостоверение, сдал сберкнижку, на которую МО должно было перечислить деньги, которые оно задолжало. Конечно, обожмут, не может быть без этого – но…

– Ну, чего? Куда дальше? – спросил Стеблов, когда они вышли на мороз из здания МО.

– Не знаю. Машину вот хочу купить…

– Какую брать будешь?

– Подешевле… шестерку.