Родина против бесов

За период существования «Родины» Глазьев прошел эволюцию: от самой жесткой критики режима и президента к мягкому признанию, что вся его экономическая программа пошла в дело, хотя и с некоторым опозданием. «Родина», напротив, в течение всей своей жизни шла к ужесточению позиции. Основываясь не столько на экономике, сколько на политике. Политика убивала экономику, даже если решения становились похожими на правильные.

Глазьев полагал, что политическая бесовщина – второстепенное. В действительности, именно бесовщиной во власти обусловлено отставание в принятии верных решений. Когда глазьевские рекомендации начали принимать, нужны были уже совсем другие действия. «Родина» ожесточалась именно поэтому.

Торможение власти можно было преодолеть только политически. Власть начала использовать мысли Глазьева не потому, что они были хороши, с ее точки зрения. Это был политический результат. Но и его оказалось недостаточно. Период политической борьбы обещал смениться временами катастроф.

Внутренняя бюрократия

Кончено, в «Родине» было множество проблем. Не только лидерских амбиций и притаившихся измен. Одним из пороков «Родины» был бюрократический характер управления, унаследованный от Партии регионов России (ПРР) и ее реального руководителя Юрия Владимировича Скокова. Этой противоречивой фигуре стоит уделить внимание.

Мое знакомство со Скоковым произошло в 1993 году, когда КРО собирался на выборы вместе с рядом организаций, формирующих блок «Отечество» – различными профсоюзами, казачьими союзами, разнородными мелкими партиями с порой прямо противоположными позициями. Недавний глава Совета Безопасности, отставленный Ельциным за слишком самостоятельную позицию, возглавлял этот блок. Сбор 100 тыс. подписей представлялся достаточно простой задачей, блок уже планировал ведение избирательной кампании и готовил символический ряд и вполне национально-патриотическую программу. Мне довелось участвовать в переговорах о тиражах календарей, которые надо будет начать печатать сразу после регистрации.

Но подписи не были собраны. Подвели соратники президента Республики Карелия, от которых должны были поступить 15 тыс. подписей. И Союз казаков, который хвастал своими невероятными возможностями и миллионным активом, но подписей практически не принес. У меня, правда, закралось подозрение, что кто-то в Кремле намекнул Скокову или тем, кто собирал существенную часть подписей, что блок не должен участвовать в выборах. И нашел весомые аргументы. Подписей не хватило. Возвращение в политику Скокова и вхождение в нее растущего лидера Рогозина было отложено.

Второе, более плотное знакомство со Скоковым произошло в 1995 году, когда КРО планировал идти на выборы во главе с популярным генералом Александром Лебедем. На этот раз сотрудничество прервалось, еще не начавшись. На закрытом заседании актива КРО мне понравилась некоторая запальчивость Юрия Владимировича, который на вопрос о привлечении в блок казачьих организаций, вероятно, вспомнил 1993 год и ответил жестко: «Если они себя русскими считают, то почему сотрудничают с жидами?!» Грубоватость этой фразы представила Скокова как человека решительного, не боящегося говорить то, что думает. Но потом та же решительность привела меня к полному прекращению участия в блоке.

Юрий Скоков

В тот момент КРО имел в качестве ключевого идеологического документа Манифест возрождения России, который мы шлифовали два года. К выборам мы планировали выпустить его большим тиражом, приготовили макет и сигнальный экземпляр. Этот экземпляр лег на стол Юрию Владимировичу, был исчеркан и испещрен вопросами. На очной встрече со мной Скоков резко высказался против Церкви. К тому времени он был еще не готов к пониманию того, что мы поняли в КРО, в практике борьбы за русские интересы. Не приняв нашей концепции, Скоков не счел возможным с ней считаться. И напечатанный тираж Манифеста пошел под нож. Тогда КРО вышел на выборы без концепции, а вместо Лебедя во главе оказался Скоков. Имея все шансы для победы, КРО тогда потерпел катастрофическое поражение. Объяснять его только фальсификацией было бы неразумно. Бессодержательная избирательная кампания, позорные клипы и плакаты (изготовленные под руководством будущего кремлевского политтехнолога Г.Павловского) подорвали доверие граждан сильнее, чем это могли сделать противники.

В следующий раз после памятной встречи, где Скоков высказался резко против Манифеста КРО, а я ему столь же резко ответил, мы встретились только в 2003 году.

В блоке «Родина» Юрий Владимирович играл противоречивую роль. С одной стороны, он не давал потрясать организацию внутренними склоками, а с другой тормозил ее развитие бюрократизацией и приватными переговорами. Именно ему принадлежит инициатива воздержаться от приема в партию «Родина» новых членов в течение почти всего 2004 года. Пик стихийной популярности «Родины» был пропущен, и в последующем наращивать ряды партии было очень непросто.