Родина слонов

Через год он встретит милую молодую женщину, и его сердце забьется снова. В тысяча девятьсот тридцать девятом родится мальчик, Василий. Он вырастет не по годам мудрым, острым умом и столь же острым на язык. Бесстрашно язвительным, без оглядки на последствия. И смелым как настоящий чукотский воин, но с той разницей, понятной лишь посвященным, что боевые чукчи не боялись смерти, а в отваге Василия будет некая обреченность. Словно ему на роду написано погибнуть молодым, так чего теперь беспокоиться.

Он рано отпустит смешную монгольскую бородку и заработает прозвище «дедушка», над которым будет посмеиваться с затаенной гордостью. Есть в нем что-то такое. Он вовсе не молодой старичок, но будто живет вторую жизнь.

Отчасти так и есть. У дедушки веские основания не жалеть себя и не знать страха. Он видел такое, что не пожелаешь врагу. В нем много ненависти и ярости, и со всей этой злой энергией он навалится на работу, продолжит миссию отца. Пачка тетрадей, известная как «завещание шамана», ляжет в основу плана возрождения племенного хозяйства. Дедушка Умкы превратит его в семейное предприятие, чукотских мамонтов – фактически в отдельную породу, а чукотских заводчиков в перфекционистов, обалдевающих от собственной крутизны.

И наконец этот процесс логично докатится до появления на свет Катерпиллера и сестры его Катастрофы.

* * *

На свободном выпасе за Катькой следили пристально: мамонтенку пять лет, это самый хулиганский возраст, мамаши таких гоняют подальше, чтобы не завязали кому-нибудь хвост узлом. Но Катьку жизнь стада занимала постольку поскольку, он вечно косил своим хитрым глазом в сторону людей – как бы чего у них позаимствовать. Любил слушать радио и ладно бы уносил его с собой, но потом начинал приемником жонглировать и не всегда успевал поймать. Обожал ездовых собак и мало того, что воровал для них еду, так еще и распрягал их при каждом удобном случае.

А главное, ему ничего не стоило завести снегоход и поддать газку, а потом бегать с машиной по тундре наперегонки, радостно трубя.

Когда об этом узнал Петя, он посоветовал каюрам не маяться дурью, а нагрузить ребенка ответственностью: пусть запускает в стойбище мобильные генераторы, все равно кто-то должен ручку дергать два раза в день. Ребенок будет при деле и сразу перестанет хулиганить, вот увидите.

– Ну ты шаман, однако! – сказали каюры, на всякий случай прикидываясь чукчами.

– Хватит дурью маяться, – повторил Петя. – Вы тут все с дипломами КТС, и мне прямо обидно, что забыли, чему вас учили в техникуме. Это же элементарный уровень работы с молодым зверем. А я, между прочим, в учебник для первого курса две главы насочинял и еще методичку редактировал. Я старый уже шаман, однако, если кто не заметил…

Через неделю Пете доложили, что Катька стал как шелковый. Правда, он научился обращаться с генераторами по-взрослому, и это немного озадачивает, а если честно, пугает. Зачем надо повернуть кран подачи топлива – тут легко проследить взаимосвязь. Но, допустим, рычажок воздушной заслонки «холодного пуска», и когда его закрыть, а когда открыть – не самая очевидная вещь даже для человека. Если человеку, конечно, не объяснить.

– Но вы же объяснили? – спросил Петя.

– Да он сам подсмотрел. Но там же надо по слуху ориентироваться…

– У него слух в десять раз лучше вашего… однако! – рявкнул Петя в трубку радиотелефона. И ушел к директору жаловаться на жизнь.

В кабинете директора теперь висел здоровый, на полстены, рекламный плакат «Звезды Чукотки»: красавица Катастрофа строит детскую площадку в Анадыре, ей помогают счастливые карапузы в ярких комбинезончиках. На заднем фоне матерый Домкрат тащит волокушу с грузовиком через болото; в кузове грузовика довольные мордастые геологи пьют чай из самовара. И поверху лозунг: «Любые задачи в любых условиях». «Вот уж точно, – подумал Петя, – нарожали умников на свою голову, любая задача им по плечу, а дальше что? Кто им разрешит? Кто позволит? Люди даже собачек опасаются, а тут – мамонт. Не позволят ему показать интеллект во всю силу, забоятся».