Родина – за нами!

Лязгнула скоба двери, пропуская Воронкова, затащившего ведро парящей горячей воды и несколько чистых тряпок, найденных на кухне. Саша добротно намочила одну из них, начала отмывать желтоватую, с восковым оттенком, гладкую кожу. Красная от крови вода немедленно потекла вниз, звонко застучав по холодным доскам. Куминов решил помочь Саше, чтобы не тянуть до того момента, когда всё это внизу замёрзнет, превратившись под ногами в тонкую ледяную корку. Не хватало ещё получить нелепую и ненужную травму сейчас, в самом начале пути. Работы хватило обоим, Шутяк, стреляя в тётку через окно, постарался на славу. Нашпиговал её так густо, что вся передняя часть и половина спины была сплошь покрыта тёмными потёками.

— Торопиться надо? — Саша закурила, выпустив дым колечком. Капитан уже обратил внимание на то, что после недавней пробежки курить она стала заметно меньше. Говорить, правда, ничего не стал.

— Не обязательно. — ещё раз провёл мокрой тряпкой по деревяшке под руками, ещё недавно бывшей живым… существом. Человеком её Куминов считать не мог. — Пойдём вечером.

— Почему? — девушка недоумённо посмотрела на него.

— Знаешь, какое любимое время разведчика, и какая любимая погода?

— Нет…

— Холодная дождливая ночь. Снегопад, как вчера, тоже подойдёт. Просто мы бежали весь день, время ещё позволяло. А сейчас мы на другой стороне от линии фронта. Теперь будем передвигаться только ночью. Так что как закончишь — иди, отдыхай, силы понадобятся.

— Хорошо. О, смотри, видишь? — она показала пальцем на подмышку, наклонилась и постаралась развернуть руку.

Куминов пригляделся. На синюшно-бледной коже чётко выделялись несколько букв с цифрами, нанесённых очень аккуратно чёрной тушью. Сделано было на совесть, Николай мог поклясться, что, судя по цвету, татуировка сделана не меньше пяти лет назад. И при этом все линии были чёткими, не размазанными или расплывшимися.

— Вот так дела… — Саша присвистнула. — Знаешь, что это?

— Конечно. — Куминов пожал плечами. — Метка концентрационного лагеря, что удивительного?

— Нет. — Девушка отрицательно мотнула головой. — Метка лагеря — вот здесь, на руке, так? А это клеймо из того самого места, куда мы идём.

— Ты уверена?

— Абсолютно. Их клеймение отличается от лагерного, я его хорошо помню.

— И что?

— Да то, что это может многое объяснить. И то, что ночью случилось, в первую очередь. Сейчас и попробуем что-то узнать. — И она взялась за дело.

Чавкало, скрипело, задевало металлом по кости. Когда большие ножницы с острыми краями мягко вошли в жёлтую кожу на впалом животе, выпустив в воздух первую порцию очень неприятного запаха, Куминов понял, что занятие не для него. Именно тогда капитан отошёл в сторону и принялся слушать Сашу. Девушка комментировала собственные действия голосом, напомнившим Куминову разговоры хирургов в госпитале во время операции. Также ровно, бросая специальные термины, сосредоточенно. Капитан внимательно улавливал все нюансы, стараясь не перебивать.

— Внутренние органы повреждены, но хорошо заметны отличия от органов обычных людей. В первую очередь странная структура самой задней части эпидермиса, той, что непосредственно прилегает к мышечной ткани. Скорее всего, что кожа более упругая и прочная, позволяющая подобным существам делать вещи, на которые мы с тобой точно не способны. Гарантирую, что они абсолютно не побоялись бы передвигаться через лес без одежды. Количество ссадин, ран и обычных подкожных гематом отличалось бы от полученных любым из твоих разведчиков кардинально. О как…

Девушка вооружилась вытянутым узким предметом, напоминающим скальпель, только увеличенный в пару раз:

— Мышечная ткань также отличается и серьёзно. Это было понятно ещё по тому, как наш добрый хозяин передвигался тогда в комнате. Наверняка что суставные сумки тоже подверглись изменению. Отсюда такая пластика в движениях, ускоренные реакции и быстрота. Но знаешь, что, Коль, странно как-то. Такое впечатление, как будто ей закачали в мышцы раствор, приведший к таким изменениям. А мышцы в это время были уже в состоянии окоченения… но такое же невозможно, просто невозможно. Если эта женщина находилась в таком состоянии, то ведь тогда получается, что она труп. Бред какой-то…

Саша недоумённо посмотрела на Куминова. Тот лишь пожал плечами. Нет, а чем он мог бы ей помочь в такой ситуации? Да ничем, оно же просто и понятно. Кто тут целый профессор непонятно-неизвестных наук и научных дисциплин, он, что ли, Куминов Николай Саныч? Нет, в чём-то подобном капитан не разбирался. Поняв, что от него она не добьётся даже простого и понимающего покачивания головой, Саша вернулась к своему занятию, вооружившись зловещего вида ножницами на длинных ручках.

— Так, перехожу к грудине…

Лучше бы она этого не говорила, хотя толку-то? Хруст, раздавшийся вслед за этим, заставил Куминова пожалеть о том, что напросился присутствовать. Он отвернулся, уставившись в стену напротив. И лишь когда неожиданно возникшая тишина зависла непозволительно долго, оглянулся.