Родина – за нами!

Все как один солдаты, честные, благородные. Капитан им просто не верил. Святых на войне не бывает, это закон непреложный. Уж кому, как ни ему, разведчику и диверсанту, этого не знать. Методы форсированных допросов не несли в себе соблюдения различных конвенций. Это война, в ней главное — победить. Но для себя Куминов давно уяснил простую штуку:

Никогда он не станет убивать женщин, стариков и детей. Если только они не попытаются сделать это первыми. И наплевать на то, что это обязательно произойдёт в будущем. Советская армия пройдёт по землям третьего рейха, дойдёт до самого логова врага. Что будет там, он знал.

Немцев нельзя упрекнуть в трусости или слабости во время боя. И дома свои защищать они станут яростно, это правильно. Но есть небольшая разница: первым перешли границу с оружием в руках не жители СССР. А то, что устраивали подонки с рунами «зигель» на его родной земле… этого не забыть. Но он, капитан Куминов, до уровня этих подонков не опуститься. Никогда. Ни за что. Даже если понимать простую истину: на войне, как на войне, всякое бывает. Только не методами парней в чёрной с серебром форме.

— А это что за икебана?.. — Воронков толкнул Куминова, показывая на один из уцелевших домов. Бинокль тот извлёк из чехла быстро, благо, рассвело уже практически полностью. Присмотрелся. Сначала не понял, но потом заметил сразу.

Фигура в странном камуфляже, полностью сливающемся с грязным от гари снегом. Что-то, собранное воедино из коротких обрезков ткани поверх маскировочного халата. Серое, белое и чёрное, смешанное до полного растворения в местности. Заметить человека можно было абсолютно случайно даже отсюда, Воронкову повезло. Эсесовцам, стоявшим на улице сожженной деревни, нет.

Кто-то, владеющий той же техникой незаметного продвижения, как и у самого Куминова, подкрадывался к «лабусам»[33]. Явно не чтобы поздороваться и поинтересоваться погодой. Это вообще не очень хорошо. Капитан намеревался остановиться на «дневку» именно здесь. Вряд ли карателям вздумалось бы вернуться. Оставалось лишь наблюдать и ждать финала. В том, каким тот станет, Куминов ни капли не сомневался, слишком профессионально всё делал неизвестный «диверсант». Любо-дорого было смотреть на короткие и экономичные рывки, приближающие человека к цели.

Раз… и одной небольшой перебежкой, воспользовавшись ротозейством эсесовца, фигура оказывается за обгоревшей, но не рухнувшей стеной сарая.

Два… низко-низко пригнувшись, светлый контур в защитной одежде, скользит вперед, полностью распластавшись над землёй.

Три… и неизвестный уже около дома, чей угол скрывает решивших перекусить врагов.

Одетые в короткие серые шинели фигуры расположились вокруг мотоцикла. Отвернули в сторону ствол МГ, покоящегося на вертлюге, расставили несколько банок. Водитель сидел на своём месте, спиной откинувшись на руль. Один эстонец стоял рядом с едой, судя по всему хохоча над чем-то, рассказываемым третьим. Пасторальная картинка: три эсесовца мирно перекусывали на дымящихся остатках сожженной своими коллегами деревни. Пикник, одним словом. Только закончить его у них не вышло.

Оружие у неизвестного человека, добравшегося до эсесовцев, оказалось очень компактным. Во всяком случае короткое нечто, незаметное из-за белого чехла, вынырнуло из глубин маскировочного халата быстро и практически незаметно. Глушитель в комплекте тоже имелся. Разведчики, распластавшиеся на вершине холма, торчавшего над пожарищем, ничего не услышали. Только увидели результат его работы.

Водителю пуля попала точно в шею, между краями шлема и воротником шинели, бросила вперёд. Вырванное прямым попаданием содержимое гортани и нижней челюсти выплеснулось красным фонтаном на рассказчика. Тот к этому моменту также успел умереть и начал заваливаться назад. Его стрелок снял попаданием в голову, умудрившись вогнать небольшой кусочек свинца и стали прямо в глаз. Третьего выстрела не было.

Оставшийся в живых эсесовец, явно повинуясь командам, прозвучавшим сзади, торопливо вскочил. Высоко задрав руки, сделал несколько шагов назад, опустился на колени. Дальше он ничего сделать не успел. Размазанным движением, еле уловимым для взгляда, стрелок оказался за спиной, коротко ударил. Длинный и крепкий прибалтийский эсесовец рухнул лицом в взрыхленный покрышками «цюндапа» снег.

Стрелок наклонился над ним, явно что-то ища на поясе. Куминов присмотрелся, понимая результат поисков. Догадка оказалось верной и заведённые за спину руки скоро оказались скованными наручниками, извлечёнными из подсумка. Дальше стрелок повёл себя странно. Повернулся лицом, скрытым за маской и капюшоном в сторону взгорка, на котором лежали разведчики, несколько раз махнул, явно привлекая их внимание. Недвусмысленно сделал приглашающий жест и сел на борт люльки, спихнув водителя, зацепившегося обшлагом шинели за крепление запасного колеса. Спустил нижнюю часть маски, вооружился собственным ножом, достав его из глубин маскировочного халата. И начал есть немецкие консервы. Те самые, недавно вскрытые совсем свежими покойниками.