Родина – за нами!

Заорал еще раз, обрадовался, услышав стук за спиной. Фома пришел на помощь, плюнув на рану, Фома…

Пламя залило все вокруг, выжигая воздух, закипевшую кровь, плоть и саму жизнь. Жизни. Тощее существо в маске полыхнуло не хуже сухих березовых веников.

Фома спустился вниз, расчехлив второй фонарь и достав обрез-двустволку, заряженный волчьей картечью. Наказ наказом, полыхнувшая граната и все такое, но орал Гоча больно уж страшно. Спускаться вышло лишь минут через пять, когда все внутри выгорело, а поднятая пыль улеглась. Противогазная маска противно облепляла лицо, но Фома плевать на нее хотел. Под ногой хрустнуло, он покосился и поморщился, разглядев горелые кости и странную хреновину, смахивающую на маску. Его ждала последняя, самая важная комната кургана, упокоившего одного из великих шаманов древнего забытого рода. И требовалась одна единственная вещь, зашитая в его мумии.

Через копоть на стенках просматривались рисунки и надписи. Смахивали на китайские, но Фома один черт не разбирался. Рисунки проще рассматривать, тут все понятно. Вон, на кол кого-то сажают, вот тут жгут, там пир, а тут набег. Человек с рогами, как у лося, не иначе, солнце за ним, кони, на коленях кто-то стоит, а кровь собирают в чашу. Воет ветер, гонит темные холодные тучи, морозит людей до костей, реки превращает в голый лед, выстужает каменные города и войлочные юрты, ломает деревья, промораживает землю, превращает врагов в ледяные статуи. Ветер идет по велению хозяина степей, прикрывает и помогает, прячет в пурге и вьюге тумены воинов, залепляет глазам стражам длинной кирпичной змеи, защищающей земли на юге, залепляет глаза куманам и русобородым на востоке, тянется холодными руками дальше, к далекому западному последнему морю, куда должно дойти настоящим Сыновьям Тенгри, живущим под Вечным и Великим Синим Небом, чтобы те напоили своих лошадей в его соленых волнах и смыли с них пену и пот. И тогда…

Фома вздрогнул, чуя, как пот катится градом с лица за маску, как прилипает к спине рубаха. Отлепился от стены, куда вжался, сам того не заметив. Что это было-то, а?

На счастье Фомы — мумия сгорела. И костяной диск, украшенный непонятной росписью и единственным алым камнем, чуть смещенным от центра.

Заказчик не обманул, не подвел, появился вовремя, на любимой окраине Фомы. В кустах, сухих и плотных, прятался Иван Кочка, дезертир и хороший стрелок, пару раз прикрывавший Фоме спину на особо дорогих сделках. После виденного рисковать не хотелось. Такой знающий человек, да еще и владеющий такими хитрыми штуками, как граната с напалмом, или чего там было, далеко может зайти… Фома принимал меры, не больше.

Они сблизились, протянули руки, когда раздались тихие хлопки. Уже падая и чувствуя холодную иглу, торчащую из шеи, Фома успел пожалеть о своем чутье, давно говорившем — надо валить. Смотрел, уже проваливаясь в темноту, на людей в белых костюмах, вылезавших из сугробов и прыгающих с дальних крыш. Смотрели беззвучно плакал о своей жизни, что теперь точно пойдет не так, как ему хотелось.

— Всех взяли? — Лысый, сидя в кубрике спецвязи полковника Медведева, довольно кивал.

— Так точно. — Говорил немолодой, но явно очень сильный мужчина. — Даже какого-то бегунка с бесшумной СВТ-С в кустах. Немца сразу отвезли в Институт, тех двоих пока придержали. Фома нам интересен, копатель, могил наворошил до ужаса. Дезертира предлагаю отправить на любой из проектов.

— Согласен. Диск у них был с собой?

— Так точно. Доставлен в хранилище Института.

— Молодцы. Выяснили точно, чей курган? Не Чингиса?

— Шаман. Джунгарский, скорее всего. Как у него оказался диск из…

— Не стоит. — Лысый улыбнулся. — Я доволен. Займитесь немцем и вором. Дезертира, как и предлагали, по своему усмотрению. Выражаю благодарность всему участвовавшему личному составу и прошу подготовить наградные листы.

Глава девятнадцатая

'Разведчик, даже оставаясь в одиночку, обязан бороться до конца.

Любой противник должен бояться разведчика больше смерти'

('Подготовка личного состава войсковых РДГ,

Согласно требований БУ-49',

изд. НКО СССР, ред. Заруцкий Ф. Д, Тарас Ф. С.)

— Я, Саша, я. — Куминов прошёл в сторону «предбанника», где видел несколько лопат, аккуратно накрытых брезентом. Вышел, ещё раз посмотрев на неё. — Что не так? С собой нам тащить его нельзя, да и незачем. Нужно было отпустить? Эсэсовца, врага, человека, у которого на счёту точно не одна жизнь? Не стоит, Саша, не стоит. Это война, ты же знаешь, и мы воюем за свою Родину.

Сплюнул, неожиданно поняв, что разозлился на неё, пошёл назад. Учёная отвернулась, ссутулившись. Странно, как же оно всё странно, не ожидал такого от неё.