Родина – за нами!

Капитан представил, как выглядит это со стороны, ухмыльнулся. Действительно, смешно смотрелось. Высокий, широкоплечий и светловолосый, чуть ли не вылитый Зигфрид, прибалт, испуганно смотрящий пусть и на крепкую, но с виду совсем нестрашную девушку. Вот только после пробежки, для которой Юля дала эсесовцу вовремя снятые с крепления мотоцикла лыжи, он-то практически рухнул. А она, такая слабая рядом с ним, не села пока не расположились все разведчики. Секреты они выставляли вместе с Куминовым, ориентируясь на указания девушки.

— Рассказывай, милашка, что делал в деревне? — как бы между делом, старательно отжимая волосы полотенцем, проворковала старший лейтенант безопасности. — Только не забудь ничего, смотри. И советую говорить только правду.

— Я… я не убивал пленных в лагерях… — Заикаясь, начал Римус. — Я воевал с солдатами и партизанами, я…

— Ты дурак, морда твоя нерусская? — Юля наклонилась к нему. — Русским языком шпрехаешь, а? Или у вас совсем разучились на нем говорить? Я тебя спрашиваю — что в деревне делали?

— С дороги сбились, искали, как проехать в Красный Яр. — Эстонец тоскливо посмотрел на капитана. — Нас отправили в составе усиления в Кошки, там бой.

— Да ты что? — Юля изумлённо уставилась на него. — И сколько туда на усиление, и какие ещё части отправили?

— Я не…

— Ухо отрежу. — Ласково промурлыкала девушка. — Левое, для начала. Цацкаться не буду, не до того мне. Ну? Ох, ты посмотри, Саш, вот это мозоль…

Эсэсовец оторопело смотрел на нее, с грустным видом рассматривающую мозоль на розовой и распаренной коже пятки. Юля сдунула несколько волосков, прилипших ко лбу и недоуменно уставилась на все еще молчавшего Римуса.

— Кроме наших двух батальонов туда ещё отправили две танковые роты господина фон Зауберга, полк дивизии «Норд». Части вермахта не отправляли, только части СС. На месте уже находились полк «Фридрих», и эскадрилья прикомандированных штурмовых вертолетов Люфтваффе. Правда, меня никогда не было в лагерях, и я не жег деревни. Я много чего знаю, смогу рассказать, помочь, сделаю, все, что скажете!

— Умница. — Гречишина широко улыбнулась Римусу. Повернулась к Куминову. — Не врёт, ой не врёт. Всё верно, так и есть. Вы всех спать отправили, товарищ капитан?

— Куда его отвести? — Капитан встал с лавки. Не стоит будить ребят, и девушке идти не стоит. Сам справится, не привыкать. Глаза эстонца начали становиться ещё больше, чем были. Сейчас он напоминал рыбу, неожиданно оказавшуюся на суше. Такой же испуганный, жадно хватающий воздух широко открытым ртом.

— Вон по тому коридору, там дверь.

Куминов кивнул головой, рывком стащил эсэсовца со скамьи. Римус не кинулся на него, стараясь зубами выдрать себе свободу. Светловолосый здоровяк разом обмяк, превратившись в желе, заплакал. Заплакал молча, с разом побежавшими дорожками слёз по щекам. Не просил, не хватал за руки, просто хлюпал носом и давился слезами, подгоняемый толчками Куминова вперёд.

Когда капитан, выйдя через незаметную дверцу в самом конце земляного коридора, вытолкнул его наружу, лишь тогда решил хотя бы попробовать что-то сделать. Резко развернулся, бросившись на него с выставленными перед собой напряжёнными руками. Разом выбросив из головы всё, что наверняка умел делать. Куминов даже не пытался вступить в обречённый с самого начала поединок. Пропустил эстонца вперёд, подсёк сзади, заставив упасть на колени. Ударил резко, ребром ладони, встав в идеальную, как на тренировке, позицию. Хрустнуло, эсесовец дёрнулся, разом обмякнув. Завалился вперёд, успев пальцами загрести небольшую кучку снега. И умер.

Куминов подхватил тяжёлое тело под мышки, оттащил глубже в лес. На безмолвный вопрос появившегося сзади Расула лишь кивнул головой и пошёл в блиндаж, за лопатой. Нет, не копать могилу тому, кто топтал его землю, вовсе нет. Закидать труп толстым слоем снега, ветвей, чтобы птицы не слетелись, оставшиеся здесь зимовать. Не хватало ещё привлекать внимание каркающими и слетающимися со всей округи воронами. До весны… а весной, как надеялся капитан, немцы здесь следить уже ни за кем не будут.

— Коля… — глаза Саши, большие, чуть испуганные, уставились на него. — Ты?..

На войне, как… — 10

СССР, окрестности г. Томск, 196… г.

— В нашем деле, брат, как в аптеке — все нужно взвешивать, соблюдать точность и не забывать сверяться с дозировкой.

Фома спрыгнул в только-только отрытый проход и улыбнулся.

— А то, бац, и все, пиши-пропало, похоронили да забыли. Ты ж так не хочешь, братишка?

Гоча так точно не хотел. Гоче хотелось всего-то немного: разжиться деньгами, купить перстень нормального рыжья и завалиться к Любке. К ней запросто так не зайдешь, Любка была птицей хорошего полета. Тихий да мирный Томск, узловая линия новой железки, склады, пункты приемки, училища да институты, тут хватало орлов, любящих любить Любку. А вот Гоче ее тоже хотелось любить, да пожарче.