Родить легко

Через пару дней после знакомства мы встретились на родах. Девушка вела себя удивительно: она продолжала пребывать разочарованной и всеми недовольной – мужем, акушеркой, доктором. Ей казалось, что её никто не слышит и не понимает. Никто не создал ей той гармонии, о которой она мечтала. Нас православная роженица демонстративно, почти презрительно не замечала, показывая: мы совсем не те люди, с которыми бы ей хотелось рожать.

Но в родах она действительно находилась наедине с Богом, вся в какой-то глубокой внутренней молитве, будто одна со своим ребёнком. У неё не было ни поддержки в лице акушерки (я оказалась ей не нужна), ни приятного или хотя бы выносимого доктора, ни мужа – он остался дома с маленьким сыном, как можно быстрее сплавив жену в роддом.

Она была одинока и невероятно красива! Проживала схватку, не снисходя до нас, неуместных и ненужных, словно оставаясь на вершине своего духовного одиночества. Просто закрывала глаза – ни вздоха, ни стона, ни какого-либо изменения позы. Где бы ни находилась – стояла, лежала или ей мониторили сердце, – просто прикрывала глаза на время схватки и открывала после. Возникало ощущение, что девушка рожает в полном уединении. Я любовалась ею: видела, как она по-настоящему погружена в себя, как слушает своё тело, как отдаётся истинному космосу родов.

Нахохлившийся доктор сидел в углу в отчётливо уловимом состоянии фрустрации из-за того, что его так демонстративно игнорируют. Но придраться было не к чему: роженица не сопротивлялась осмотрам и датчикам сердцебиения, её роды шли очень хорошо. Как и многие имеющие опыт трансовых состояний – молитв, медитаций, глубоких погружений, – она беспрепятственно улетела и в родовой транс. Законы работы мозга одинаковы: обладая наработанной практикой отстранения от реальности, православная девушка и сейчас находилась в одной протяжённой родовой молитве.

Довольно быстро дошло до полного открытия. И тут доктор, устав от того, что его в упор не замечают, сердито заявил мне:

– Ты там на всякий случай приготовь всё, и руки помой, и перчатки чтобы рядом. С таким ходом родов как пульнёт – не поймаем!

И громко, чётко, как бы пробиваясь сквозь транс, сказал роженице:

– Когда будет тужить, дайте знать!

Та, не поднимая век, кивнула. И когда её стало тужить, так же, не открывая глаз, вытянула руку и несколько раз сжала кулак, показывая ощущение подтуживания.

Ребёнок родился самым прекрасным, природным образом: легко, очень мягко, будто его выдохнули вместе с молитвой. Когда я положила новорождённого женщине на живот, та подтянула его к груди, и они с сыном взглянули друг на друга. Если бы я писала портрет мадонны с младенцем, то запечатлела бы их именно так. Родильница молча, тихо, проникновенно смотрела в глаза крошечному мальчишке. А он точно так же – спокойно, безо всякого крика или недовольства – глядел на неё, не мигая и не отводя взгляда.

Вот ей-богу – много видала новорождённых, но такого спокойного, осмысленного взора в глаза матери не встречала больше никогда. Возникло ощущение, что он тоже ждал этой встречи, будто это уже взрослый ребёнок, который смотрит полностью осознанно. Его взгляд запечатлелся у меня в памяти очень ярко.

А его мама по-прежнему нас не замечала. Я выполняла какие-то штатные послеродовые действия: меняла пелёнки, проверяла плотность матки, нет ли кровотечения, прочие стандартные протокольные вещи по наблюдению. Родильница же не разговаривала со мной, смиренно принимая мои действия, полностью поглощённая ребёнком. А я любовалась ею – такой чудесной. Никакого чувства обиды не возникало, потому что она проживала свою жизнь, а мне пришлось всего лишь оказаться рядом.

Прощаясь через пару часов, я сказала ей:

– Большое спасибо! Поздравляю, вы прекрасно справились, работать с вами было познавательно и приятно.

Но она даже не удостоила меня взглядом – кивнула, глядя куда-то в стену. Вновь как бы показав, что я неуместна.

Несмотря на действительно прекрасные воспоминания, описываемая ситуация научила меня вот чему: никогда не захочу и не стану рожать с женщиной, которая меня не принимает. Если кто-то уходит к другой акушерке – беременная увидела меня и поняла, что я не та, с которой ей хочется идти в роды, – внутри ничего не ёкает.

Потому что я буду только с тем, кто хочет быть со мной.

Глава 40 Приглашение на тот свет и промышленный шпионаж

Закрывая период работы в «Золотом младенце», расскажу ещё пару историй.

Первая – про Мишу, человека, стоявшего у истоков этого центра. Когда-то он, будучи совершенно далёким от акушерства, физиком по профессии, вдруг проникся вопросами правильного рождения: его как будто что-то «торкнуло», включило.

Изначально он был последователем печально известного Чарковского, призывавшего рожать детей в воду, потом «наныривать» их и прочее (желающие могут ознакомиться с многочисленными фактами тяжких последствий его «учения» в открытых источниках). То есть таким своего рода натуралом, осознавшим, что система подавляет естественное рождение человека.