Родная кровь

Этот громкий восклик, эта ярко выраженная боль в глазах моего сына полоснули меня по душе, словно раскалённое железо оголённое тело.

– Берек, твой папа меня не бросал! – резко сев на корточки рядом со мной, Тереза схватила мальчика за плечи и заставила его смотреть на себя.

– Не бросал?! – в голосе мальчика послышались первые нотки подступающих слёз. – Тогда где он всё это время был?! Он что, суперагент?! Он секретную миссию выполнял?!

Я не хотел, чтобы мой сын думал, будто я суперагент, супермен или ещё кто-то, кем не являюсь. Он мог думать обо мне всё, что угодно, но только не ложь. И потому, прежде чем Тесса нашлась с ответом, я перевёл его внимание на себя:

– Я не бросил вас, Берек. Я потерялся. И все эти годы, каждый прожитый мной день вдали от вас, я безумно сильно скучал по твоей маме и искал вас. И нашёл…

Прежде чем я договорил, мальчик бросился ко мне на шею и, не в силах больше сдерживаться, надрывно разрыдался:

– Как долго ты искался!!! МНЕ УЖЕ ПЯТЬ ЛЕТ!!! Я всю свою жизнь ждал, когда ты меня найдёшь, папа!!! Папа!.. Мой папа…

Стоя на коленях перед рыдающим сыном, мы с Терезой, обнимая его и друг друга, рыдали в унисон с ним не менее пятнадцати минут, из-за чего в итоге промочили рубашку сына насквозь.

Так серьёзно я не срывался на слёзы ни до, ни после этого.

Они нашлись…

…Я нашёлся.

***

Тереза заболела. Её чрезмерная бледность вскоре объяснилась температурой в тридцать восемь градусов. Я опасался воспаления лёгких, но доктора, приехавшие на следующее утро после нашего заселения в отель, сказали, что это “всего-лишь серьёзная простуда”. Они выписали список рецептов на препараты, из-за которого мне пришлось отлучиться в город на целых полчаса и опасаться того, что возвращаясь приведу за собой хвост из журналистов, но в городе я смог остаться незамеченным, купив все необходимые лекарства в самой крайней аптеке. Когда же я вернулся в отель, Тесса уже не дрожала от озноба, а пылала от жара. В итоге она провела сутки в бреду, под присмотром выписанного мной доктора, а после того, как переборола бред, ещё три дня провалялась с высокой температурой, что не очень радовало следователя Пайк – Тесса нужна была ей для восстановления картины нападения. Тереза должна была приехать на место происшествия, чтобы воспроизвести карту действий Ричарда, не запечатленную видеорегистратором, и меня это напрягало. Я не хотел, чтобы она переживала эти воспоминания снова, но выбора не было и потому на пятый день, спустя сутки после избавления от температуры, мы вместе отправились за город, на место, на которое её привезли для расправы Лурдес с Ричардом. Следственный эксперимент продлился всего пятнадцать минут, так что, поблагодарив Пайк за быстрое оформление, мы поспешно вернулись в отель, где нас дожидался Берек, оставленный под присмотром следователя Рида, молодого парня, с которым Береку, судя по его вечернему рассказу, было крайне весело. Настолько, что я даже немного по-отцовски приревновал его к другому мужчине, отчего весь оставшийся вечер старался быть лучшим мужчиной в жизни своего ребёнка, и потому учил сына выжиганию по дереву. Он был в полном восторге, и Тесса, наблюдая за нами весь вечер, не прекращала улыбаться. Она всё ещё была немного слаба, с момента её выздоровления миновало мало времени, поэтому я решил дать ей ещё одни сутки для восстановления сил и снова уснул в одной кровати с Береком. Пока Тереза болела мы спали вместе и вместе заботились о ней: Берек приносил ей воду, я измерял её температуру, мы по очереди интересовались её самочувствием. С момента, как Берек узнал о том, что я являюсь его “настоящим” отцом, каким он периодически меня называл, словно боясь рассмотреть во мне вымышленного друга, он практически не слезал с моих рук, и я носил его по комнатам с наивысшим удовольствием, смешанным с болезненным осознанием того, что мне недолго остаётся наслаждаться этим ребёнком в своих руках: ещё полгода, максимум год, и он откажется от сидения на руках у родителя – он перерастёт этот возраст. У меня с этим мальчиком слишком мало времени… Меньше, чем могло и должно было быть.

В пятницу вечером, уложив Берека спать, я зашёл в комнату Тессы под предлогом желания поделиться с ней рассказом о нашем сыне и застал её за чтением книги. Увидев меня в дверях, она отложила книгу и улыбнулась, что позволило мне продолжить приближение.

– Ну что, уже спит? – сев в позе лотоса, воззрилась на меня она, я же обратил внимание на занавешенные шторами панорамные окна: хотя здесь должно было быть безопасно, Тесса опасалась проникновения папарацци на территорию отеля и в своей спальне постоянно держала окна занавешенными. Сначала меня напрягало её напряжение, но сейчас я был удовлетворён этими занавешенными окнами.