Родня

— Серый, смотри, — Виноградов показал рукой в сторону очередного новомодного дома. — Люди стали такие некоммуникабельные.

Беляк вопросительно приподнял брови.

— Вот раньше какие заборы ставили? Низкие и с отверстиями между штакетинами, что даже весьма упитанный кот мог спокойно отдохнуть в соседском саду, — полковник аккуратно шагал по довольно скользкой снежной дороге. — Но главные критерии, по которым определялась ширина и высота забора, были соседи. Угол обзора был великолепным: виден и поспевающий урожай, и обновки семьи, сохнущие на верёвках во дворе. А поговорить! Это же святое дело! — полковник мечтательно хлопнул в ладоши. — Облокотиться на забор и на часок-другой зацепиться языком с соседкой! Красота!

Беляк мысленно представил себе эту чудесную картину и с грустью посмотрел на двухметровый бетонный забор, из-за которого виднелась лишь крыша дома.

— А это как называется? Явный вызов обществу! Я даже не говорю про общение с соседями. Они проживут здесь лет десять, а так и не узнают, как зовут соседа слева и его старого пса, — полковник вздохнул, — это очень печально. К сожалению, ничего изменить нельзя. Это всё человеческая натура! В Минске и его окрестностях так живёт каждый. За высоким дорогим забором и в большом красивом доме.

— А ещё говорят, что человек человеку брат, — философски заметил Беляк.

— Это всё в прошлом, мой друг! Люди стали злыми, циничными, завистливыми и одинокими. Если раньше это были единицы, то теперь так живёт каждый второй. Люди думают, что так проще: отгородился от всех и вроде никто не мешает. Да что далеко ходить, взгляни на нашу семью. Я имею в виду не моих девчонок, а родню. Но ведь это тоже семья!

— Хорошая у тебя родня!

— Вот видишь, — полковник остановился и посмотрел на Сергея Васильевича, — со стороны всё хорошо, а если копнуть! Хотя даже копать не нужно, просто граблями землю взрыхлить.

— Ты о чём? — удивлённо просил Беляк.

— Со стороны всё выглядело прекрасно. Пожилые родители окружены детьми и внуками. Сын, преодолевая четыреста километров, едет к маме вместе с семьёй. Дочь день и ночь порхает вокруг родителей, обустраивая быт, тем самым облегчая им жизнь. Внуки постоянно на глазах. Они часто открывают калитку, ведущую в родной двор, чтобы проведать стариков. С другой стороны забора всё выглядит просто идеально! — полковник хлопнул ладонью по голове. — Совсем забыл! Даже родной племянник в моём лице не забывает тётушку и дядюшку, постоянно навещая их.

— Ты сам ответил на свой вопрос, — Беляк растерянно смотрел на друга, — у тебя замечательная семья.

— Это всё пыль в глаза! — полковник нервно закурил сигарету. — Это всё шелуха, понимаешь? Обман. Знаешь, что не обман? Мёртвые тётя и дядя, которые за свою жизнь не сделали никому ничего плохого! И они безжалостно убиты!

— Не нервничай.

— Как я могу не нервничать? Я и так еле сдерживаю эмоции. Тамара Ильинична и Иван Фёдорович были мне как родные родители. Я уже пятнадцать лет один. Сначала умерла мама. Инсульт, мгновенная смерть. Папа не смог без неё. Прожил полгода и умер от остановки сердца, — полковник замолчал. В тишине было слышно, как тлеет сигарета. — Тамара Ильинична — родная сестра моей мамы. Мы всю жизнь были близки, а после смерти родителей стали совсем родными.

— Да уж… — еле слышно сказал Сергей Васильевич.

— А по поводу родни скажу так, эти люди не просто с тараканами в голове. У каждого из них свои претензии, как к жизни, так и друг к другу. Сколько я не стучался к ним в двери — тишина, — полковник развёл руками, — не понимаю. Я, наоборот, мечтаю собрать всех вместе за одним столом и забыть, наконец, все обиды и недомолвки. Но уже лет десять бьюсь головой о глухую стену.

— А твоя двоюродная сестра Юлия, она вроде нормальная.

— Вроде нормальная, — полковник ухмыльнулся. — Юля очень сложный человек.

— Но именно она из всего «помёта» единственная, кто ухаживает за родителями, — с вызовом сказал Беляк.

— Как грубо, — полковник скривил лицо. — С одной стороны, так и есть, но это только последние годы. До этого они её не интересовали. Да, она приходила к ним раз в неделю. Могла чем-то помочь, но не больше. Она была уверена, что родители должны ей, — полковник стал загибать пальцы, — должны денег, продукты, посидеть с её детьми, помочь построить им квартиры, затем купить туда мебель и так далее. Есть люди, которые обладают не только способностью манипулировать другими людьми, но и силой убеждения.

— Терпеть не могу таких! Извини, просто встречал на своём пути. Они хитры и поэтому неимоверно опасны, — Беляк разозлился.

— Не извиняйся. Ты прав. Она очень хитра. Поэтому я и не знаю, верить её показаниям или нет.

— Да уж, дилемма, — вздохнул Сергей Васильевич.

Виноградов присвистнул.

— Я горжусь тобой, мой друг!

— Чего это?

— Твой словарный запас увеличивается с каждым днём! Дилемма! Раньше в твоём словаре этого слова не было, — Александр Петрович рассмеялся.

— Слушай, отстань от меня, — смутился Беляк.

— Не обижайся. Это же чудесно, когда милиционер не только ловок и силён, но и эрудирован, — полковник старался сдерживать улыбку.