Роднички

— Ты кустарь, Павел, и рассуждаешь как кустарь. А ты парень с головой, тебе расти надо. Дело говорю: давай устрою к нам в цех?..

Сначала, как только приехал, Антон и сам относился к заводу снисходительно, смотрел на него как на забавный анахронизм, но теперь ему было жаль завода — с ним было связано все в Родничках: и уклад, и люди, и прошлое, а Роднички ему нравились. Он видел, что остальные за столом тоже сочувствуют Павлу, но и Леонид пользовался здесь уважением — все-таки вышел в люди, инженер. А с инженерным дипломом на заводе был только директор.

— Ну, так будешь перебираться к нам? — спросил Леонид, как бы давая понять, что все это только разговоры, а вопрос о закрытии завода в скором будущем надо считать почти что решенным.

— А кто же здесь без меня будет работать?

— Как кто? Пожал плечами Леонид. — Найдется кому.

— Не найдется, — весомо сказал Павел. — Некому, кроме меня. Старики — которые померли, которые на пенсии, молодежь поразъехалась. Без меня тут, кого хошь спроси, дело не пойдет. Мы вот даем одну двадцатую процента от общей выплавки в стране. Ладно, мы не гордые. Но зато наша двадцатая процента, и без меня ее не получишь.

— Ты, Леонид, тоже подумай, — не выдержав, вмешался старик Лунгин. — Конечно, нам куда тягаться с Магниткой да с Тагилом. Да только, когда энти-то заводы строили, там ведь много железа надо было. А кто его давал? Да мы, маломощные. А теперь нас побоку? Ненужны мы?.. Несправедливо, неладно, не по-людски это…

До сих пор Антон прислушивался к разговору, не очень вдумываясь в смысл его, но последние слова Лунгина чем-то поразили его. Он вырос в Магнитогорске, в городе больших заводов, больших масштабов и громкой индустриальной славы, и иного себе не представлял. До приезда в Роднички он даже не знал, что существуют такие вот маленькие заводики, где доживает свой век почти музейная техника, где старики еще по привычке считают чугун пудами, а не тоннами. Он думал, что такие заводики были давным-давно, а потом в тридцатых годах они куда-то сразу пропали, исчезли, а вместо них возникли Кузнецк, Магнитка, Уралмаш, счет пошел на миллионы, на десятки и сотни миллионов тонн. И только сейчас, после слов Лунгина, ему вдруг пришло в голову, что ведь и вправду, когда строили эти гиганты, строили его родной город, которого со всеми его мощными домнами, мартенами и километровыми прокатными станами каких-нибудь сорок лет назад и на карте не было, когда строили этот город, то ведь и в самом деле много железа нужно было, и не только железа, но и кирпича, цемента, машин. А кто их давал? Да все эти безвестные, скромные «старички», все эти Каменские, Висимо-Уткинские, Билимбаевские, Чусовские и Родничковские заводы и заводики. Потому и безвестны теперь они, когда-то тоже державшие на себе страну, что отдали все этим индустриальным гигантам, которые победно и стремительно встали здесь же, на Урале, заслонив их своей мощью.

Была какая-то несправедливость в том, что вся слава досталась тем, кто «строил» и ничего не осталось тем, кто «подавал кирпичи». Ведь и тот могучий индустриальный город, в котором он вырос, в сущности, всю славу присвоил себе. А на самом деле, маленькие безвестные заводики, заложенные еще Петром Первым, плавили для той великой стройки чугун, ковали гвозди, варили сталь и точили детали для машин. Значит, и Петр строил Уралмаш, Магнитку!.. — вдруг подумал он, и эта мысль поразила его. — Да, совсем не зря коптил небо этот основанный еще в далекие петровские времена заводик, совсем не зря существовали Роднички.

Ему вдруг захотелось как-то выразить свою благодарность заводу, этим симпатичным людям, которые здесь работают, с которыми ему так хорошо, так тепло сейчас за одним столом — и, когда Леонид бросил очередную реплику насчет закрытия завода, а Павел стал ему возражать, Антон вдруг громко поддержал его и заявил:

— Дайте мне сказать!..

Он зачем-то встал. Все взгляды обратились к нему. И, волнуясь, глядя на обращенные к нему лица людей, боясь, что не сможет выразить, сформулировать, объяснить им то, что сейчас понял, уяснил себе, он все-таки начал:

— Я вырос в городе, где большие заводы, — волнуясь, сказал он. — Я даже не знал, что еще бывают такие заводы, как ваш. Но правильно сказал Лунгин Варфоломей Федотыч, что, когда те заводы строили, когда мой город строили, то железо давали вы. Я хочу выпить за вас, за Роднички!.. Я не специалист, я не знаю, как лучше, но… Мне кажется, что Роднички должны быть всегда… Давайте выпьем за то, чтобы Роднички были всегда!..

Несмотря на сбивчивость и недостаточную ясность его выступления, его выслушали внимательно, смотрели одобрительно, хотя некоторые и чуть удивленно. Валентин через стол подмигнул ему, и даже Зиночка смотрела на него ласково. Антон чокнулся со всеми, одним махом выпил свою стопку и взволнованный сел.

— Молодец! — сказал Павел и обнял его за плечи, качнув в свою сторону. — Правильную речу толкнул! Давай еще по одной…

Капитолина Ивановна, уже давно обеспокоенная тем, что гости все говорят и ничего не пьют, не едят, живо поддержала его: