Родники рождаются в горах

Вот тот угол веранды, где Рашид показал ей машины и самолеты, которые он сам смастерил. «Неужели все это было? Было и прошло…» Перед глазами Сидрат всплыл Севастополь — обугленный вокзал, стоны раненых. Ноги ее задрожали. Ей хотелось сесть на ступеньки, закрыть глаза и ни о чем не вспоминать. Но тут она услышала детский смех. Это смеялась Роза. Сидрат хотела зайти в комнату, но не сделала этого, а тихо подошла к окну, выходящему на веранду.

— Зайчик идет, лиса идет, барсук идет, и тебя хап-хап, — услышала она. Это говорила Субайбат, играя с Розой.

— Еще, бабушка, еще! — хохоча, приставала Роза.

Сейчас Субайбат такая счастливая. Казалось — отними у нее внучку, и свет жизни потухнет для нее.

— Ой, девочка моя, наверное, творог переварился, — спохватилась Субайбат и поспешно встала. — Иди, куропатка моя, помоги бабушке. Держи эту марлю — сейчас процедим.

— Бабушка, а мне дашь творога? — спросила Роза, крепко держа марлю.

— Как же не дам. Сейчас дам. — И, положив на блюдце горячего творогу, она бросила сверху кусок сливочного масла и протянула блюдце девочке. А потом, обнимая ее голову с тонкими, нежными, короткими косичками, запела:

Косы золотые
Упадут волнами.
Станут очи ясные
Синими морями.

Сидрат стояла тихо, прислонившись лбом к прохладному стеклу. «Нет, нет, будь я тысячу раз не права, все равно никогда я не скажу ей, что Роза не дочка Рашида. Она, как радуга, вставшая после грозы в доме Субайбат. Она растопила ее обледеневшее сердце. Она согрела ее старость. Как же я могу нанести ей такой удар? Кинжалом в самое сердце». — И Сидрат, осторожно ступая по половицам, вышла, прикрыв за собой дверь.

Когда вечером Сидрат и Рахимат готовили ужин, пришли Субайбат с Розой.

— Сидрат, дочь моя, я все еще надеюсь, вдруг аллах даст мне счастье. Ведь многие, которые пропадали без вести, вернулись. Может, и Рашид жив. А если нет, слава аллаху, что послал мне внучку. Я вот что хочу сказать тебе. И дом Рашида и вещи — все теперь ваше. Я и минуты не могу прожить без Розы. Куда бы ни пошла, что бы ни делала, в душе одна радость, что есть у меня внучка. А если Рашид не вернется, я не скажу тебе, чтобы ты губила свою жизнь. Ты еще молодая, ты можешь выйти замуж. Но пока мы должны жить вместе, назло всем сплетникам, — так говорила Субайбат, а сама посматривала на Рахимат: как она к этому отнесется?

— Спасибо за добрые слова, — растрогалась Сидрат. — Хоть в разных домах живем, но мы как одна семья. А если я перейду к тебе до возвращения отца, мать моя Рахимат совсем одна останется. Поэтому… прости меня…

— Ой, не говори, сестра Субайбат, такие вещи. Если дочь моя к тебе уйдет, как я буду жить? Сердце мое из груди выпрыгивает, если она на работе задерживается, — встрепенулась Рахимат.

— Ей-богу, правда и то, что ты говоришь, — согласилась Субайбат. — Я тоже бессовестная, внучка есть, еще Сидрат хотела забрать у тебя. Иногда я думаю, что не сын мой влюблен в нее, а я сама. Ой, свет очей моих, взгляни, Рахимат, на Розу. Как похожа она на отца: нос, лоб, подбородок… как две капли воды. Иногда думаю, и глаза у Рашида были такие, а потом изменились. — Субайбат взяла Розу на руки и стала быстро целовать ее.

…А вскоре случилось событие, которое перевернуло всю жизнь Сидрат. Однажды утром она, как обычно, была на медпункте. Проходившая мимо Субайбат, увидев ее в окне, зашла к ней — поговорить, пока нет больных. Вдруг в дверь постучали.

— Можно к вам? — спросил знакомый мужской голос, и, прервав их разговор, в комнату вошел председатель райисполкома Хамид в сопровождении председателя сельсовета Гусейна.

— Входите, входите, — ответила Сидрат приветливо и подвинула им единственный свободный табурет. В комнате сразу стало тесно.

— И это ваш медпункт?.. — протянул Хамид, рассматривая крохотную комнатушку.

— Если двое больных сразу войдут, мне стоять придется, — ответила Сидрат.

— Все это пустяки. Не прошло и полугода, как окончилась война. Дай время — будет настоящая больница. А пока мы хотим послать тебя учиться в мединститут.

— Меня? — удивилась Сидрат.

— Ну да, тебя.

Сидрат растерянно переводила глаза с одного на другого.

— Ты должна поехать, — подтвердил Гусейн.

— За медпункт не беспокойся, — сказал Хамид. — Мы пока найдем человека… Нам нужен врач, Сидрат. И этим врачом будешь ты.

— Нет, нет, что вы. Два-три года я никуда не смогу поехать, у меня же дочка маленькая, да и за матерью присматривать нужно, — говоря так, Сидрат почему-то взглянула на Субайбат. И та, как будто поняв, что происходит с ней, сказала:

— Ты о Розе и думать не думай. Я так за ней буду смотреть, что и капля дождя на нее не упадет. Да и Рахимат, слава аллаху, еще не старая. Не нужны ей чужие руки — свои есть.

— Вай, не знаю, — задумчиво проговорила Сидрат. — Это же моя заветная мечта. Все-таки сама я не могу решать. Сегодня с мамой посоветуюсь. — И в глазах ее вспыхнула надежда: неужели действительно ей предлагают ехать учиться? Неужели так просто сбудется мечта всей ее жизни? Неужели это возможно?