Родное гнездо

— Пошли, — пожал он плечами.

В соседней комнате сидела пухленькая белокурая девочка лет восьми. Аккуратное платьице, туго заплетенные косички и очень недовольное лицо — того и гляди заплачет.

— Ой, ты кто? — испуганно сказала она.

— Это Торик, мы с ним в ансамбле играли, — невозмутимо изрек Семен.

— Привет. А ты — Вика?

— Угу. Семик, я опять две ошибки сделала! У нас есть новая тетрадка?

— На тебя не напасешься! — буркнул Семен и повернулся к Торику. — Когда мы учились, разве было такое? Чуть ошибка — начинает новую тетрадь!

— Никогда. Да мне бы и мама не разрешила. Ошибся — исправляй. Мы для того и учимся, чтобы делать ошибки и исправлять их.

Вика с удивлением слушала. Похоже, такая мысль ей в голову еще не приходила. Потом она презрительно скривилась и выдала:

— Мальчишки, что с вас взять!

Друзья переглянулись и рассмеялись.

— М-да, сказывается бабушкино воспитание, — заметил Семен. — Держи тетрадку и больше не ошибайся.

— Так не бывает, — пробормотал Торик. — А нельзя сначала на листке все решить, а потом переписать начисто?

Вика глянула на него и задумалась. Но ничего не сказала.

— Да ну, столько лишнего времени тратить! — отмахнулся Семен. — И потом, привыкнет она так делать, а в классе что? Она же никогда успевать не будет.

— Хотя бы дома. Приспособится. Она же неглупая девочка? — Торик покосился на Вику.

— Да уж, поумнее некоторых буду! — Задрала нос маленькая зазнайка и ехидно поглядела на брата.

— А в шахматы умеешь играть? — по наитию спросил Торик.

— Не-ет, — удивленно протянула Вика, — а зачем?

— Так интересно же!

— Хм…

— Я, конечно, дико извиняюсь, — влез в разговор Семен. — А ты чего приходил-то? Поболтать?

— Не только. Пойдем, не будем мешать Вике.

Ему показалось, или она при этом и правда хихикнула в кулачок?

Все это время внутри Торика шла борьба. Светлая часть жаждала помощи друга, надеялась на эту помощь и других выходов из ситуации просто не видела. Мутная сомневалась: вдруг Семен слишком занят, вдруг не захочет помочь… А третья, темная — жадничала, подкидывая в костер сомнений мысль-опасение: «может, не надо об этом рассказывать другим людям?»

Вопрос Семена словно подтолкнул Торика к действию. Светлая сторона перевесила, и он рассказал другу всю историю прибора. Семен слушал внимательно и не перебивал.

— Мне кажется, самое интересное начнется после подачи напряжений на дополнительные электроды, — закончил мысль Торик. — Ну, что думаешь?

Семен молчал, но красноречиво, в своем духе: слов не говорил, а вот руки и глаза его двигались, описывая причудливые фигуры. Так в школе он обычно изображал работу мысли. Или сочинял новую бас-партию. Потом он усмехнулся и сказал:

— Ой, слишком много теорий. Штука прикольная. Для начала надо будет попробовать ее — (он наигранно тяжко вздохнул и страдальчески закатил глаза) — на добровольцах. А там видно будет.

— Так приходи — попробуем. Может, чего придумаешь.

На том и порешили.

* * *

Через несколько дней Семен пришел в гости. Торик удивленно подумал, что, хотя в школе они общались очень тесно, никто из них не видел, как другой делает электронные схемы.

И хотя сейчас именно Торику удалось из ничего создать что-то новое и неожиданное, он несколько смущался, показывая свои поделки другу. При общении с Робертом ничего подобного не чувствовалось, а тут…

Старательно подавив противную дрожь неуверенности, Торик достал и развернул прибор. Семен усмехнулся непрактичности друга: повсюду мотки проводов, схема спаяна кое-как, на слепыше, без корпуса, регуляторы вообще висят на проводах. Проворчал, что таким делом надо бы заниматься всерьез. Торик подумал, что именно за этим он и обратился к Семену, смутно надеясь, что тому захочется сделать конструкцию уже по-хорошему, как надо. Но благоразумно промолчал.

Пробовать прибор решили сразу на Семене. Погоняли в нескольких режимах, подождали, еще раз попробовали, но ничего не случилось. Друзья так и не поняли: то ли Семен вообще невосприимчив к электросну, то ли нужны другие режимы, то ли устройство перестало работать. Тем не менее Семен взял набросок схемы, старательно переписал тепловые и частотные параметры и взялся «замутить все как следует, как оно должно быть».

Так у Торика появилась надежда. А еще подумалось, что надо будет сделать одно доброе дело.

Глава 18. Ближе и ближе

Доброе дело ждало недолго: вскоре Торик снова зашел к Семену.

Дверь открыла тетя Зина, мама Семена. Во многом она осталась прежней, хотя двигалась теперь не так быстро, а в прическе среди привычных крупных кудрей поселились предательские нитки седины. Поговорили на кухне, чтобы ей было удобней готовить еду, вспомнили школьные годы. Посмеялись.

— А Вика у вас дома?

— А тебе зачем? — Строгий подозрительный взгляд.

— У меня для нее небольшой подарок.

— А мне можно посмотреть? — Подозрение усилилось.

— Конечно. Так она дома?

— Вика, дочка, поди сюда.

— Мм? — Да, многословием девочка не отличалась. Потом заметила гостя. — Привет… Торик?

— Привет! Ты смотри, с первого раза запомнила!