Родной. Чужой. Любимый

Впрочем, нервничать всё равно начала заранее, когда открыла шкаф и попыталась выбрать наряд на вечер. Это должно было быть что-то скромное, не вызывающее и при этом красивое, чтобы я не выглядела жалко.

В общем, задача стояла непростая. Усложняло её ещё и то, что одежды у меня с собой было не слишком много. Большая часть осталась в родительском доме. Я ведь рассчитывала забрать всё позднее.

Можно было бы остаться, в чём есть, в просторной блузке и лёгких брюках, в которых я ходила на работу, а уже дома переодеться во что-то более подходящее. Но этот вариант пришлось откинуть, Антон обещал заехать за мной и отвезти на ужин.

Нужно быть готовой к его приезду.

В итоге я выбрала тёмно-зелёный сарафан до колен. У него простой крой и воротничок-стоечка. Ноги у меня длинные, стройные, ещё и покрытые лёгким загаром. Руки тоже хороши. Маникюр не успел облупиться. Тонкий, подаренный папой, золотой браслетик подчёркивает изящность и хрупкость запястья.

Я расчесала волосы, оставив их свободно лежать по плечам, и осмотрела себя в зеркало.

Лёгкий макияж заставлял глаза блестеть, лишнюю бледность скрывали румяна, а вкус клубничного блеска на губах не позволял кусать их до крови, постоянно напоминая, что нужно держать лицо.

В общем, я осталась собой довольна.

Вот только нервничать всё равно не прекратила.

В семь сорок пять за воротами раздался сигнал автомобиля. Я выглянула в окно. Антон приехал, как и договаривались.

Я схватила сумочку, закрыла дверь и подошла к машине. Для меня оставили свободным заднее сиденье. Ну как свободное…

– Привет, отлично выглядишь, – Антон обернулся ко мне, когда я сумела втиснуться внутрь.

– Здравствуйте. Спасибо.

Тут было очень тесно, поскольку кресло габаритная Светлана Львовна отодвинул почти до упора. Я попыталась перебраться на другую сторону сиденья, за спину к Антону, но его тётка, слегка повернув голову ко мне, раздражённо бросила:

– Не елозь, всю спину уже коленками исколола.

Я перестала елозить, попытавшись отодвинуться к самой спинке сиденья и втянув в себя колени. Успокаивало то, что ехать нам пятьсот метров. И если честно, я бы предпочла пройти их пешком.

У дома нас встречали Саша и папа. По его виду можно было сказать, что новость он ещё не успел переварить и желал бы поговорить со мной наедине. В присутствии хворостины или ремня.

А в лице Саши горела решимость не допустить нашего тет-а-тета. И я была солидарна с ней. Вряд ли папа скажет мне что-нибудь хорошее.

– Добрый вечер, – я заставила себя улыбнуться и подошла к родителям. Жених шёл рядом со мной, а вот его тётка застряла на выходе из невысокого седана и теперь неслабо там трепыхалась, как попавший в паутину гигантский мотылёк.

Антон, спохватившись, поспешил к тётушке на помощь. И, чуть подумав, папа последовал за ним.

– Держись, – Саша сжала мне руку.

– Постараюсь, – вздохнула я, наблюдая сцену спасения тюленя. По крайней мере, в свете уличных фонарей пайетки, в большом количестве нашитые на вечернее платье Светланы Львовны, блестели как мокрая тюленья шкура. А многочисленные воланы и рюши шелестели, словно морские волны.

Но мы с Сашей даже не улыбнулись, твёрдо сохраняя участливое выражение лица.

Наконец со спасением было покончено, и тётка, отдуваясь, оказалась извлечённой из автомобиля.

– Папа, Саша, – начала я процедуру, – познакомьтесь, это мой жених Антон и его тётя Светлана Львовна. А это мои папа и мама. Ярослав и Александра.

При слове «мама» Саша встрепенулась и посмотрела на меня, но я сделала вид, что этого не замечаю. Знаю, она давно надеялась это услышать. Но пока просто не хотелось вдаваться в детали наших не-родственных связей.

А так было проще и понятнее.

Наконец все оказались представлены друг другу, и Саша пригласила нас проследовать в гостиную, где ожидал аперитив перед ужином.

Папа открыл бутылку игристого шардоне. Всё-таки праздничные события в нашей семье отмечали шампанским. А свадьба – это событие праздничное, как ни крути.

Антон отказался, сославшись, что за рулём. А тётка, не вставая с дивана, куда плюхнулась, как только вошла в гостиную, протянула руку за бокалом. Я тоже взяла себе. Когда руки заняты чем-то, не так нервничаешь.

А я не могла заставить себя не прислушиваться к тишине второго этажа. Желая и боясь, чтобы оттуда спустился Тёмка, обнял меня совсем как раньше и прошептал на ухо:

– Какую-то ты ерунду придумала, давай свалим отсюда, пока не начали кричать «горько!»…

Саша поймала один из моих взглядов, брошенных на лестницу, но истолковала его по-своему.

– Гриша сегодня утром уехал в лагерь. Будет изучать астрономию и наблюдать за небесными светилами, – она улыбнулась с тайной гордостью за сына, который рос не таким, как все.

– Думаю, ему там будет интересно, – ответила я и пояснила для Антона с тёткой: – Гриша – мой младший брат, ему одиннадцать.

Светлана Львовна важно кивнула, рассматривая гостиную, со вкусом подобранную Сашей мебель, светлые стены и пол. Интересно, что она думает обо мне и моей семье? По лицу тётки было невозможно что-то понять.