Родные гнездовья

Геологические коллекции академик Чернышев принял с радостью и без промедления усадил за их обработку немногочисленный свой штат, возглавляемый геологом Риппасом и зоологом Книповичем, перешедшим в комитет после упорной борьбы Чернышева с Заленским. Первые, еще полусырые, результаты Чернышев опубликовал в «Вестнике Академии наук», объявив всем геологам России, что загадки строения платформы Большой Земли больше нет — ее разгадал Андрей Журавский. Потом, когда все геологические материалы будут изучены тщательно, Федосий Николаевич объявит эту радостную весть на весь геологический мир, и нанесет хребет Адак-Тальбей на карту.

Совсем неожиданно для себя, но не для академика Чернышева Андрей получил приглашение на встречу с князем Борисом Голицыным.

— Не пойду я к князю Голицыну, — заявил сразу помрачневший Журавский.

— Это почему‑с? — удивленно поднял клин бороды академик.

— Не встречу у влиятельного князя понимания и поддержки. Он не любит печорцев, написал о них, что они тунеядцы.

— Любит не любит, любит не любит... Как у красной девицы, — начал ворчать ученый. — А ведомо ли вам, юноша, что этот бравый гвардеец, еще будучи архангельским губернатором, начал налаживать метеорологическую службу Севера? Ведомо ли вам, что им первым разгадана природа теплового излучения? Борис Борисович три года тому назад по данным одной сейсмической станции угадал будущий очаг землетрясения. А он не хочет идти к нему — «не любит печорцев», — передразнил Чернышев Андрея. — Этак, батенька, и я скоро получу у вас отставку — не больно милы мне твои старообрядцы... И написал князь о печорцах справедливо — они отказывались строить тракт на Архангельск.

Андрей направился к Голицыну в Высшее военно-морское училище, где князь и Юлий Михайлович Шокальский были штатными преподавателями. Борис Борисович, к немалому удивлению Андрея, проявил огромный интерес к воззрениям Журавского на проблемы Севера, обнаружив знание отчетов, первых публикаций участников экспедиции.

— Чем я поражен? — по привычке педагога спросил самого себя князь. — Смелой обоснованностью, убежденностью, логикой. Молодец! Нечто зрело во мне, когда я наведывался в Печорский край. Кой-какие мысли подсказывал профессор Воейков. Однако ж вы пошли значительно дальше и шире — молодец! Я вас обязательно сведу с Александром Ивановичем. Рассчитывайте, дерзновенный юноша, на мою помощь и поддержку.

Андрей, взбодренный успехами небывало плодотворной экспедиции, поддержкой Чернышева и Голицына, решил еще раз попытаться защитить свою дипломную работу «Новые воззрения на природу Европейского Севера». Он отнес на кафедру ботанические сборы альпийской растительности с западных склонов Северного Урала, дополнив дипломный проект новым разделом. Однако на этот раз дипломную работу не приняли даже к обсуждению.

— Фантазер, право же фантазер! — выговаривал ему декан. — Вы увидели альпийские луга там, где ученые двух академий — Российской и Датской — обнаружили только карликовые растения арктической зоны. В полном ли вы рассудке, коли замахиваетесь на пересмотр физико-географической карты, составленной столпами отечественной науки!

Журавский написал жалобу на имя министра просвещения.

На запрос министра ректор университета ответил кратко: «Не способен к естественным наукам». Журавский попытался добиться права на окончание учебы экстерном, но и в этом ему было отказано.

Утешил старик Заленский, говоря с улыбкой, щуря хитроватые глаза:

— Радуйся, радуйся, Андрюша: ни один гений не закончил университета, посредственные же штанотёры доживают до академиков. Ты и академиков засадил за такую работу, что лбы трещат. Шутка ли: с голой полярной пустыни хлынул такой материал! Музеи составляют меж собой расписание на встречу с Журавским, ошеломившим новизной мысли о Севере.

— Мысли, как и люди, тоже стареют. Прав я, Владимир Владимирович?

— Вот ведь, шельмец, — смеялся Заленский, — кинет камушек в мой огород, и меня же, старика, спрашивает: угодил ли?

— Только тут и можно без боязни кинуть камушек. Скоро начнется обсуждение моих работ на научных советах — глыбы покатятся в мою сторону и, может быть, в пыль сотрут.

— Все может быть в твоей жизни, Андрей, — перешел на серьезный тон Заленский, — ибо смотришь ты на полвека, а то и на целый век вперед, но завтра, слава богу, судить тебя будут настоящие ученые.

* * *

18 декабря 1905 года на ежегодное совещание съехались члены Медальной комиссии, избранные собраниями действительных членов Российской Академии наук и Русского географического общества. Медальная комиссия должна была рассмотреть исследовательские работы истекшего года и присудить награды их соискателям. Представление к награждению Журавского и Шпарберга по поручению Минералогического общества составлял Федосий Николаевич Чернышев, он и докладывал: