Родные гнездовья

Андрей Григорьев[4] и Дмитрий Руднев[5] были самыми близкими друзьями Андрея Журавского. Их отцы — военные одной судьбы — к зрелому возрасту получили погоны полковников и были зачислены в Главное инженерное управление Русской Армии, где начальником отдела служил генерал-майор Владимир Иванович Журавский. Немногословный генерал близкой дружбы с полковниками не водил, но все они были добрыми соседями по дачам. Там-то и сдружились их дети: два Андрея и Дим-Дим — единственные сыновья во всех семьях. Союз детей, построенный на обычных детских шалостях и неуемной тяге к таинственным приключениям, скреплял давний друг генерала Владимир Владимирович Заленский — директор Зоологического музея Российской академии наук, «бездетный жукоед», как его окрестили в семьях военных. В России естествознание издавна относили к антибожественным наукам и, то откровенно, а то втихомолку, высмеивали ученых-биологов. Первой назвала Заленского «жукоедом» мать Андрея Григорьева — крутонравая красавица из обрусевшего персидского рода. Чуя, что дети все больше и больше льнут к ученому, почитая его чуть ли не волшебником, повелителем мира животных, она ревновала своего сына, стремилась оторвать его от «жукоеда», заинтересовать военными играми. Заленский, ставший вскоре академиком, мало обращал внимания на свою, теперь уже измененную, кличку «академжук», но на дачу к Григорьевым не заходил, днюя и ночуя у генерала Журавского.

— Большой ученый скрыт в твоем сыне, Владимир Иванович, — часто говорил он генералу. Андрюша сутками может наблюдать за жизнью муравьев, забывая обо всем на свете. У него удивительная серьезность и воля: Дмитрий старше его на целых три года, а подчиняется ему беспрекословно, младший же Андрей видит в нем кумира.

— Будет хорошим военным, — отшучивался генерал.

— Не мучай сына! — злился академик. — Муштра — погибель Андрюши! В нем божья искра естествоиспытателя. А вот откуда она — не пойму: в твоем и Сонином роду со времен Петра Первого одни солдафоны, не обижайся, бога ради, на это слово.

Владимир Иванович испытующе смотрел на давнего друга и гадал: «Знает?.. Не знает?..»

После десяти лет супружества у них с Софьей Кесаревной не было детей, и он тяжело переживал это. В 1882 году с должности начальника Одесской железной дороги инженер-полковника Журавского перевели в Петербург — в Главное управление инженерных войск. Перед самым отъездом, побывав у родителей в Елизаветграде, Софья Кесаревна уговорила мужа взять из приюта мальчика. Владимир Иванович, которому уже было сорок два года, рад был такому решению жены. Они поехали в Елизаветградский приют, и директриса вручила им симпатичного месячного ребенка, выдав бумагу, что мальчик был две недели тому назад подкинут на крыльцо приюта «без имени, признаков святого крещения и родительских знаков». Устанавливали дату рождения, крестили и нарекали мальчика сами Журавские. Так подкидыш стал Андреем Владимировичем Журавским, рожденным в Елизаветграде 22 сентября 1882 года — в день, когда нашли его на крыльце приюта.

Кто были истинные родители Андрея, Владимир Иванович не знал и не хотел знать, запретив всем даже намеками упоминать о том, что он не родной его сын. Вскоре он, как потомственный дворянин, усыновил Андрея согласно указу правительствующего сената. Пятидесяти лет Журавский вышел в отставку и жил на генеральскую пенсию, посвятив себя полностью воспитанию и образованию сына. Он начал методично обучать Андрея верховой езде, фехтованию, закаливая его слабый организм. Образованием Андрея и двух его друзей занимались домашние учителя, настойчиво готовя их в военные. Иной карьеры для Андрея не мыслила и Софья Кесаревна, слепо любившая своего сына.

Однако военной карьере Андрея — а с ним Григорьева и Руднева — помешало большое несчастье: 16 мая 1892 года отставной генерал Журавский скоропостижно скончался от воспаления головного мозга.

Академик Заленский, уговорив сломленную горем Софью Кесаревну, устроил Андрея в лучшую частную гимназию Петербурга, где в отличие от казенных учебных заведений серьезно преподавали естественные науки. Не захотели расстаться с Андреем и его друзья. Правда, Андрею Григорьеву пришлось «убеждать» мать и слезами, и бегством из дома.

Во время летних каникул академик Заленский увозил осиротевшего Андрея в экспедиции, зимой же часто водил в Зоологический музей, приставив в поводыри к юному натуралисту заведующего отделом беспозвоночных — обаятельнейшего ученого-путешественника Николая Михайловича Книповича. Вскоре увлечение дало плоды: в последнем классе гимназии Андрей Журавский написал первую научную работу — о насекомых-вредителях финских лесов.