Родом из Сибири

Вот и вышло, что во время съемок и после выхода картины, где мы играли влюбленных, многие считали, что Макарова и Баталов – идеальная пара, но никакого романа не было. Мы остались дружны как люди и уважаем друг друга как актеры.

Фильм «Дорогой мой человек» отчасти проецирует то, что произошло со мной на самом деле: я только что рассталась с мужем – моя героиня Варя тоже расстается с героем Баталова. Потом они встречаются уже во время войны, когда он делает ей операцию, вынимает осколки из головы. На этот эпизод я еще на съемках получила необычный отклик.

Там один врач работал консультантом. Он видел, как я играю, как на крупном плане в нужный момент у меня мгновенно потекли слезы: «Зачем ты тогда так навсегда, насовсем спрыгнул с трамвая?» Я шла после съемки, спускалась по лестнице, а консультант – мне навстречу:

– Инна Владимировна, вот как вы так можете – сразу заплакать? Я потрясен!

А я в ответ:

– Посмотрите, у меня коленки до сих пор дрожат.

То есть такой момент искреннего проживания, сопереживания своему герою – чего он стоит играющему человеку!

И все же этот фильм мог стать поводом для романа. Каждый день на съемки приезжал сын Юрия Павловича Германа – будущий режиссер Алексей Герман-старший. Ему было тогда всего лет двадцать или еще меньше. Он не отходил от меня, говорил что-то высокое об искусстве. Однажды появился на площадке весь ухоженный, причесанный. Я не удержалась и спросила:

– Почему ты сегодня при таком параде?

А он:

– Мама сказала: «Причешись, потому что ты идешь к Инне».

А ведь я никем ему не была.

Я бывала в гостях у Юрия Германа и, конечно, встречала там Алешу – он еще учился в институте. И он не упускал возможности встретиться со мной, даже заглядывал в зоопарк, где я обучалась верховой езде. Однажды лошадь испугалась львов и тигров и понесла. Если бы не успели закрыть ворота, я бы точно разбилась. По-моему, Алексей тогда испугался больше меня… Потом случилось – он приехал ко мне в Малеевку и торжественно попросил руки и сердца. Я не ожидала, рассмеялась, явно обескуражила его. Но Алексей продолжал появляться. Он был очень хороший, имел серьезные намерения, но между нами была разница в десять или двенадцать лет, и, конечно, от необдуманных шагов меня удержала его молодость. Что говорить, живя с Сергеем Бондарчуком, взрослым и сильным мужчиной, я привыкла, чтобы меня опекали. Разумеется, рассчитывать на это с юным Алексеем Германом не приходилось.

Многие считают, что самый пик моей популярности связан с фильмом «Высота» режиссера Александра Зархи. Я сыграла там главную роль Кати – яркую, характерную – и хорошо, говорят, сыграла. В ней было как раз то, что хотят сделать на съемочной площадке все актеры. В жизни я встречала таких девчонок и догадывалась, как поведет себя героиня в той или иной ситуации. По сюжету надо было в себе победить вульгарность, вырасти из сорванца, то есть перековаться, стать другим человеком – зрелым, думающим, ответственным, что всегда интересно. И все это через любовь, которую моя героиня встретила в монтажнике Николае – его блестяще сыграл Николай Рыбников.

Коля был замечательный, талантливый, музыкальный. Мы с ним решили все трюки выполнять самостоятельно – мне казалось, что дублерша может не так прыгнуть, не так повернуться. Николай в самых опасных сценах тоже снимался сам. Только один раз, опасаясь за его жизнь, сцену «общий спуск с высоты» сделал каскадер. Был опасный эпизод, где герой Рыбникова пролетает с колосниковой площадки мимо меня, – Коля выполнил его сам. Один раз прыгнул, подошел ко мне и говорит: «Ты представляешь, забыл надеть рукавицы, ободрал все руки». А тут команда: «Дубль два». И он прямо с ободранными руками, правда, уже в рукавицах, начал спускаться по лестнице из металлических скоб. Мне тоже было непросто – на большой высоте, куда меня забрасывали, я танцевала на одной дощечке и пела.

Конечно, риск был. Но я считаю, что наши с Николаем действия нельзя назвать отчаянными или безрассудными. Мы не отчаянные ребята, как тогда утверждали журналисты. Это наша профессия – не мы такие, а те люди, которых мы играли. Их нельзя иначе играть. И мы снимались с удовольствием, полностью выкладываясь на площадке.

К тому времени Рыбников был очень известным актером, но в нем не было никакого зазнайства. Работалось с ним легко, тем более что (хоть и в разное время) учились мы у одних педагогов – Сергея Герасимова и Тамары Макаровой, – и это помогало нам в работе.

Чудесный Коля Рыбников, как он пел «Не кочегары мы, не плотники»! Впервые эту свою песню нам исполнил сам Родион Щедрин у себя дома, когда мы были у него в гостях. Потом мы с Колей долго дружили, встречались как родные. После его ухода я подхватила эстафету и на концертах тоже пою «Не кочегары мы, не плотники». И зал всегда подпевает.