Родословная туркмен

Весь народ с ханом во главе сказал: “Если вы зарежете одного барана, или десять, или сто, или сколько бы то ни было, мясо его делите так, как сказано выше. И пусть каждый берет и ест [его] со своими сыновьями и нукерами”. И еще сказали: “Если кто-либо окажется виновен [в преступлении], — находится ли этот человек близко |625| или далеко от местопребывания государя, будет ли совершивший преступление человек из государева уруга или из какого другого уруга, если от хана придет человек, чтобы наказать его, пусть никто — ни брат хана, ни сын хана, ни беки его — не оказывает ему покровительства. А если кто-нибудь будет защищать его и окажет покровительство под тем предлогом, что, дескать, он упросил меня, — кто бы ни был покровителем, — надлежит: человека, оказавшего покровительство, привести к государеву порогу и ударом меча по спине |630| рассечь его надвое, дабы могущие видеть — видели, а могущие слышать — слышали”.

И еще вот что: “Государем пусть делают человека из потомков Огуза, из сынов бузуков. Двух человек [на ханство] пусть не поднимают,[229] ибо если хан один — иль благоденствует, а если [их] два — иль погибает. Мудрецы, жившие прежде [нас], говаривали: “В одни ножны два меча не входят, два мужа не могут брать одну жену, |635| в одном юрте двум правителям (тoрa) не место”.[230]

[Этот] завет ('аhднамa) написали на большом листе бумаги. И все, во главе с Кун-ханом, его младшие братья, сыновья, беки, лучшие из старцев и лучшие из джигитов на [этом] листе написали свои имена и поклялись: “Пока мы живы, мы не отступим от этих слов. Если потомство от нас будет благородным, |640| пусть оно внимает этому завету и поступает [согласно ему] до скончания мира. А если они [потомки наши] окажутся людьми неблагородными и скажут: ”Давайте разрушим юрт”, то не поступайте [так]!”. Подписав свои имена, приложив печать, положили грамоту ('аhднамa) в казну Кун-хана.

Когда умер Огуз-хан, Кун-хану было семьдесят лет и еще семьдесят[231] лет он царствовал, сидя на месте своего отца и творя справедливость и правосудие; а потом он отправился [туда, где] |645| милосердие божие.

О царствовании Кайы-хана, старшего сына Кун-хана

После смерти Кун-хана все внуки Огуз-хана и лучшие люди иля собрались и подняли ханом Кайы. Он, подобно своему отцу, оказывал милосердие илю; процарствовав двадцать три года, он отошел [туда, где] милосердие божие.

О царствовании Диб-Бакуй-хана

|650| У Кайы-хана было много сыновей. Одному из его сыновей их дед [Кун-хан] дал имя Диб-Бакуй. И все, большие и малые, единодушно подняли Диб-Бакуя ханом. В один из дней Диб-Бакуй-хан спросил у народа: “Есть ли теперь еще кто-нибудь из людей, которые видели Огуз-хана?”. Ему ответили: “Есть один [такой] человек; он из салор-ского иля, зовут его Олаш”. Хан |655| послал [за ним], а когда Олаша привели, обстоятельно расспросил [его] о том, какими делами занимался Огуз-хан, когда сидел в [своем] юрте, как оказывал благодеяния друзьям, как милостиво поступал с врагами.

Олаш рассказал [все], что знал. После этого [хан] щедро одарил Олаша и отпустил [его] домой.

У Диб-Бакуй-хана старшими беками (улуг бaклaр) были: |660| Алан и Арлан из иля Йазыр, Чекес, Башы-бек и Бийгу-бек из иля Дукер, Кабиль-ходжа из иля Байындыр.

Однажды во время охоты хан упал с лошади и сломал ногу в бедре; от этого он и умер.

У него был сын по имени Кузы-Йавы;[232] его и подняли государем. Процарствовав тридцать лет, он отправился в тот мир. Когда Кузы-Йавы был ханом, |665| у него беками совета (кaнaш бaклaрi) были: Керунджек из иля Имир, Табак (Батак) из иля Салор. А еще из салоров везирами в трех поколениях были: сын Энкеша Откан и его сын Кул-Сары. Он [Диб-Бакуй] царствовал сто двадцать лет, а затем скончался.

О юртах Огузова иля и о том, сколько лети как он там жил и почему ему дали имя туркмены

От Огуз-хана |670| до Кузы-Йавы-хана [все] так и есть, как мы рассказали. Теперь, если будет угодно богу, мы расскажем об Инал-хане.[233] Со времен Инал-хана и до времени, когда мы сочиняем эту книгу, [все, что] мы рассказали — все достоверно и нет никаких погрешностей. Но сколько лет прошло между Кузы-Йавы-ханом и Инал-ханом, — мы не можем определить. А если это так, то следует говорить [об этом] мало, |675| если же скажем много, может статься, будет ложь; [может быть] прошло четыре тысячи лет. Кроме того, мы знаем, что Огуз-хан жил во времена Кеюмерса, а у Инал-Йавы-хана везиром был Коркут-ата,[234] из народа Кайы.[235] Потомки Аббаса, младшего брата матери нашего пророка, царствовали в городе Багдаде пятьсот лет.|680| Коркут жил в их время. Между Кеюмерсом и потомками Аббаса прошло пять тысяч лет. Кузы-Йавы-хан — пятый потомок Огуз-хана. Теперь считайте сами: сколько лет прошло между Кузы-Йавы-ханом и Иналом, ханом Коркут-ата.