Родовое проклятие

Необычно трезвый, Валерка затрясся, захлопнул дверь. Я осталась отрезанной от Сергея и тех, кто приехал с нами и, наверное впервые с момента своего решения уйти, ощутила настоящую панику.

Он схватил меня за плечи, насильно протащил к дивану, усадил и, опустившись у ног, обняв мои колени, заговорил лихорадочно и быстро:

– Нет, нет… Не может быть… Ты не можешь… Я умру без тебя.

Он держал меня за ноги, он заглядывал мне в лицо и просил, и обещал что-то невозможное. И я, и он знали о том, что невозможно, невозможно ни мне остаться, ни ему – удержать меня.

Так сидела, сжав колени, сердце бухало в ребра, кожа натянулась на скулах лица и по щекам текли быстрые слезы. Все, чего я хотела – это уехать, уехать побыстрее, от этого прошлого мужчины, который стал для меня чужим, уехать из этого дома, от этой жизни, из этого мира. Будь у меня хотя бы немного денег, или, чуть больше гордости, или бесшабашности, я никогда не вернулась бы, за теми жалкими вещами, что составляли наш с Валеркой быт. Но у меня не было ничего.

Вчера мы с Сергеем сняли квартиру, на занятые деньги. Квартира была пуста. И свою первую ночь мы провели на полу…

В дверь настойчиво стучали. Я с трудом развела Валеркины руки:

– Прекрати, меня люди ждут, пора.

Я скользнула к выходу, главное: успеть отворить и впустить. Когда войдут чужие, Валерка ничего не сможет сделать, он не сможет меня удержать.

– Подожди, – крикнул он, – я сам поговорю, я извинюсь, они уедут!

В дверь уже бухали кулаком, я испугалась, что те, за дверью сейчас могут уехать, а я останусь в этой комнате, в полном распоряжении этого небритого мужика, от которого несло перегаром.

– Я сейчас выбью дверь, – крикнул Сергей.

– Заходите! – я повернула ключ в замке.

– Что грузить? – деловито спрашивали меня.

– Сейчас, сейчас, – раскрыла шкаф и начала вываливать наружу белье и какие-то вещи.

– В чемоданы, – поднялась на цыпочки и потянула на себя чемодан со шкафа. Мужчины, сумрачно покивав Валерке, топтались у входа.

– Что брать еще?

– Холодильник и диван, – ответила. Вокруг деловито зашевелились, отключили огромный холодильник, открыли его, стали вытаскивать банки с соленьями, кастрюльки с едой.

– Стол освободите.

Валерка, обалдевший от происходящего вокруг него бардака, некоторое время просто наблюдал за разграблением семейного гнезда, на него не обращали внимания, комната быстро превращалась в склад наваленного тряпья, разобранной мебели, грязной посуды. И над всем, над этим, высоко, на кухонной табуретке парила его бывшая женщина.

Он подошел и, глядя снизу вверх на меня, сказал:

– Если хочешь забрать диван, дай пятнадцать рублей.

Я оторвалась от своих сборов, непонимающе глянула на него, вспыхнула, полезла в карман не снятой куртки, достала несколько мятых бумажек и сунула ему в протянутую ладонь. Он сжал деньги в кулаке, опустил голову и глупо хихикнув, отстранил чужака, забирающего его вещи:

– Прошу прощения, мне надо взять мою куртку, – с подчеркнутой вежливостью обратился он к незнакомцу.

– Пожалуйста, пожалуйста, – посторонился тот.

– Благодарю, вы очень любезны…

– Не стоит…

Набросив куртку, Валерка вышел из комнаты.

В коридоре собрались соседи и с интересом наблюдали за происходящим.

– Куда он ушел? – спросил Сергей.

– За водкой, – буркнула, – я же дала ему денег.

– Зачем?

– Это даст нам возможность спокойно собраться.

Я спрыгнула с табуретки.

– Поехали отсюда, больше не могу на все это смотреть, хватит! – Сергей выглядел измученным, и мне невмоготу было смотреть на него.

– Что еще?

– Не знаю, – я схватилась за голову и стояла в растерянности среди развала.

– Эти банки брать?

– Оставь, Бог с ними…

– А это что?

– Это – грибы, – ответила я.

– Грибы забираем. Мировой закусон, – вернувшиеся ребята подхватили пластиковый таз, и стали ставить туда банки с грибами. Я плохо соображала, что и кто выносит. Моим спутникам, казалось, было все равно, они просто таскали вещи, не обращая внимания на любопытствующих соседей и вернувшегося уже пьяного Валерку; тот, видимо выпил еще по дороге, и вернувшись, стал распоряжаться, он осмелел и цеплялся к непрошеным гостям.

– Я лишу тебя родительских прав, – обещал он мне. Он нервно смеялся и мешал всем, стараясь зацепить кого-нибудь. Наверное, хотел, чтобы завязалась драка.

– Эй, вы чего тут грязь развели? Придется убрать, – начал он приставать к Сергею.

– Разве здесь было чисто?

– Да, – обрадовался он, – идеальная чистота!

– Я уберу, – буркнул Сергей. Кто-то принес швабру, и Сергей принялся протирать пол. Он злился, но мыл очень быстро, с остервенением водя тряпкой, и еще больше размазывая грязь. Ребята вытащили меня из комнаты, и мы стояли у стены, глядя в согнутую спину Сергея. Наконец, он закончил, и отставил швабру.

– Эй, а кто тебя теперь трахать будет? – закричал бывший муж из-за спины Сергея, – Кто? – Он не разулся и топтал грязными ботинками только что вымытый пол. Он очень хотел сделать мне напоследок хоть какую-нибудь гадость, за то, что он сегодня натерпелся стыда, за соседей и этих чужих людей, за разобранную его жизнь.

– Зема, уйди! – толкал он Сергея, пытаясь выйти.